Васька Стрелок был так счастлив, так добр и светел, что у Алены вмиг улетучился страх перед этим дерзким и сильным парнем, который легко крестился двухпудовой гирей.
— Спасибо, братик! Спас ты меня!
— Братик? Скажешь тоже, королева…
Дни устоялись жаркие, безоблачные. Таежная река быстро мелела: как ребра исполинского зверя, стали проступать с берегов длинные узкие косы галечника с песком.
На неделе, не в срок, приехал приказчик Пьянкова. Он сообщил, что плоты с нагруженными на них поленницами дров застряли в пяти верстах от места порубки.
— Поеду к хозяину. Придется, видать, остановить работы. Теперь сплаву конец…
Весть эта сразу же стала известна лесорубам и сразу же отбила у них охоту к рубке леса. Еще бы! Всем памятна была делянка в тайге, превратившаяся в кладбище огромных штабелей бревен. Кому охота бессмысленно тратить силу! Сначала еще стучали топоры, но далеко не так споро и дружно, как раньше, а потом стук прекратился, и все на стане стало быстро распадаться.
— Может, Пьянков и нашу порубку прикроет? Ему сволочуге, по привычке…
Яро и дико заскучали лесорубы. Валялись целыми днями на нарах в одежде и кожаных сыромятных чунях или потерянно бродили по баракам. Большая мускульная сила, необходимая для тяжкого труда лесоруба, оставалась нерастраченной, бродила, требовала выхода.
Какой-то догадливый китаец-старшинка установил связь с контрабандистами-спиртоносами, и в бараках появились люди с плоскими железными бидонами на спинах: заплескался в граненых толстых стаканах злой желтый ханшин — китайская водка с резким сивушным запахом. То тут, то там вспыхивали жестокие побоища, в которых с площадной руганью и дикими криками принимали участие десятки лесорубов. Ругань повисла над тайгой, как безысходная тоска, как проклятие…
Ночью кто-то резко постучал в деревянную перегородку, отделявшую закуток, в котором ютились переселенцы.
— Алена! Василь! Лесников! Быстро вставайте! Скорее, скорее!
Заспанный Василь быстро откинул щеколду с жидкой, сколоченной из плах дверцы и увидел Ваську Стрелка и Сана.
— Чего вам? Носит ночью нелегкая! — неласково проворчал Василь, прикрыв собой вскочившую с нар Алену.
Лесников, спавший на полу, тоже вскочил.
— Уходить надо, шибко быстро уходить! Мужики сечас сюда идут. Плохие мужики, сукин сын мужики, разбойники, хунхузы! — испуганно лопотал Сан-Герой. — Васька! Ты помогай, а я на речку побегу: лодку пригнать поближе надо!
— Бегом беги, Санька!
На порожке барака уже стоял одетый по-походному Семен — «зауэр» за спиной и заплечный мешок в руках.
