Вечер стоял теплый, синий, летний. Такая же синяя, мягкая пришла ночь. Пламя костра, вставшее высоким, огненно гудящим столбом, уходило в глубину неба, усеянного крупными звездами.
В ведре сварили жирную, наваристую уху. Наелись в полную меру, и, усталые, счастливые, ребята уснули около костра.
С первыми лучами солнца Семен был на ногах. Озорно и нетерпеливо гикнув, он разбудил ребят и помчался по песчаной отмели — нырнуть, выкупаться в парной утренней воде Уссури. Добежав до конца узкого клина, далеко вдавшегося в реку, Семен остановился. Следы на отмели! На влажном, сыром песке отчетливо отпечатался след крупного хищного зверя.
— Братва! Тут ночью кто-то был. Смотрите — след! — испуганно крикнул Семен подбегавшим товарищам.
Незабываемая летняя ночь, бушующее, переливающееся красками, могучее пламя костра, таинственное мерцание множества звезд, след зверя на песчаной отмели Уссури!
— Пришлось мне раз такую штуку видеть, что по гроб жизни не забуду, — рассказывал Костин переселенцам. — Шел я пешим ходом из Шкотово по берегу реки Майхэ. Присел отдохнуть на берегу. Ноги я здорово натрудил, опустил их в воду, сижу отдыхаю, о чем-то своем думаю.
Вдруг слышу шум, крик и замечаю какое-то необычное птичье волнение. Вижу — недалеко от другого берега Майхэ с криками летают крупные птицы, похожие на журавлей или аистов. Я хоть и шибко зрячий, а так и не смог разобрать — уже сильно стемнело. А к ним все летят и летят новые птицы.
Они образовали в полете большой замкнутый хоровод. Семен насчитал в нем около тридцати птиц. И вот после отчаянного крика, взволнованного оживления из этого круга выделилась и устремилась к центру одна птица. После этого хоровод пришел в еще большее оживление и возбуждение: птицы мчались одна за другой по кругу, крича и словно бы чего-то требуя.
Птица в центре неожиданно взвилась ввысь и вдруг камнем, сложив крылья, упала с высоты на землю.
Пораженный, Семен долго сидел на берегу, всматриваясь в ту сторону, куда упала птица, ждал, не поднимется ли она. Нет, так и не поднялась! Что же это было? Суд птиц над провинившимся товарищем? Самоубийство? И за что могло последовать такое суровое наказание?
Алена засыпала Костина вопросами, добивалась узнать — нешто птица такое разумное существо?
— О! Птицы — народ мудреный, — серьезно ответил Семен на ее вопросы. — Сколько я ни раздумывал, а похоже, что судили птицу за какую-то вину… а, может быть, она заболела…
Пришлось мне еще одно сражение видеть — глазам не поверил. Шагал я по одной высоченной сопке и вижу драку-бой между орлами и низинной длинноногой птицей — цаплей. Бой шел не на живот, а на смерть, только пух и перья во все стороны летели. Сила была на стороне цапель — их туча в бой бросилась, а орлов мало было, и пришлось им отбой бить и отступать на свои скальные сопки.
