С отцом, звероловом и следопытом, бродил Вадим по тайге Приморья; видел мирных кабарожек, оленей, косуль; переплывал лесные и равнинные озера; узнавал на болотах обманчивую тишь бездонных омутов; видел весенние и осенние перелеты птиц, когда наступали среди бела дня сумерки — небо темнело от бесчисленного множества лебедей, уток, гусей, от тысяч и тысяч мелкой птицы. И навсегда первая любовь, первая память — необозримым просторам Великого, или Тихого, и любезной сердцу бухте Золотой Рог.
Яницын рассказал сыну любимую легенду о том, как бог наделил богатствами Дальний Восток. Бог создал землю, животный и растительный мир, наполнил недра ископаемыми, поселил на материках человека. И вдруг спохватился: он совсем забыл о далеком крае у берегов Тихого океана.
Утомленный трудами создатель собрал по карманам все остатки растительного и животного мира, остатки земных богатств и щедро, всей божественной дланью, разбросал их по Дальнему Востоку. И свершилось чудо: рядом с северной елью, сосной, кедром выросло теплолюбивое бархатное дерево, обвился вокруг пробкового дерева дикий виноград, лианы охватили грецкий орех, рядом с волком и лисой крался свирепый тигр, а чуть копнешь землю — наткнешься на уголь и золото, на нефть и серебро, на железную руду и медь. Молодец бог! Не поскупился!
В маленькой комнатушке, отведенной старшим ребятам для работ, братья выделили Вадиму самодельный шкаф с полками и необходимым инвентарем «рабочего» человека — напильниками, сверлами, молотками, пилами. Отец смастерил младшему дотошному сыну станок для несложных работ по дереву. С тех пор дни Димки потекли стремительно; он не знал праздной минуты, не терпел безделья; со свойственной ему кипучей страстностью он отдавался учебе и с тем же жаром и упоением пилил, строгал, точил бруски деревьев разных пород — дуба, ясеня, березы, ореха, — у каждого дерева своя окраска, свои линии и своя служба.
Учителя в школе хвалились работами Вадима по дереву. Он приносил тщательно выточенную модель ветряной мельницы с подвижными изящными крыльями, или деревянного конька-горбунка с сохой, или стройную яхту с алыми, как у богатых китайских шаланд, парусами, или замысловатую, «с секретом», коробку с выжженным по дереву тонким рисунком.
Охотно бывал он в мастерских, где работал отец; там приобщался сложному мастерству токаря по металлу — отец учил его работать на станке.
Вадим как прикованный мог часами следить за работой отца, за его быстрыми, выверенными движениями, с наслаждением слушать остро пронзительный, сверлящий уши визг потревоженного металла.
