— Дергает! Дергает! Тяни, Димка!
Вадик поднимает бечевку. На ней, цепко ухватившись клешнями за мясо, висит серо-песочный краб. Клев беспрестанный. Ребята тянут без устали краба за крабом. Надоело, мелкота!
Вадим бросает весь улов в воду.
— Пусть живут…
— Ну их! Мелюзга! И варить-то нечего. Какой в них сейчас вкус?
Ребята глотают слюнки: матери варят крабов осенью; вареный краб, красный, горячий, распластан на столе — ешь до отвала, разламывай толстую клешню, вынимай белое, чуть сладковатое мясо, набивай поплотнее живот. А если ты сластена и тебе попалась матка-крабиха, то можешь полакомиться и крабьей икоркой… Эх! Лучше не вспоминать!
— Дунем в Китайскую слободку или на Семеновский базар?
— Дунем так дунем!
Запыхавшиеся мальчуганы взлетают на Светланку.
— Ох! Далеко до базара! Шамать хочется. Завтра туда пойдем, ребята.
Завтра так завтра. Все разбегаются по домам, наскоро обедают, хватают по запасному куску черного хлеба — и опять на бухту…
Обычный пасмурный, туманный денек? Не беда! И купанье не уйдет, и другие летние забавы. В туман знакомые очертания мыса Чуркина — на той стороне бухты — расплываются, скрадываются; чудится, что туда можно перемахнуть единым духом. Но Вадим знает: надо погрести да погрести, чтобы туда попасть.
Китайцы «юли-юли», владельцы лодок-шампунек для перевоза людей на мыс Чуркина, вот это мастера: скрипит-поет в руках длинное рулевое весло, наглухо вделанное в корму лодки, и она виляет-юлит по заданному курсу. «Юли-юли» требует копейку за перевоз, а откуда у ребят эта дорогая копейка? Они молча наслаждаются бесплатным зрелищем, когда «юли-юли» бросаются навстречу редким пассажирам и, хватая за руки, почти насильно ведут их за собой, наперебой расхваливая отменные достоинства своих шампунек.
— Сюда, капитана! Лавка чистая, твоя бабушка шибко шанго сиди… Моя ходи как парохода: быстро-быстро — игэ, лянгэ — два минута…
Сморщенный старик с седой косицей, с узенькой, клинышком, бороденкой потрясает жалким, облезлым куском бывшего ковра.
— Ходи сюда, бабушка, мягко сиди, бабушка…
От городских улиц, от серой, туманной, моросящей бухты тянет морем, солью, рыбой, водорослями.
Тончайшая водяная сеть висит над Владивостоком, и он кажется еще притягательнее, еще загадочнее.
Мыс Чуркин! Самое близкое и недоступное чудо! Проклятая копейка за перевоз! Отчаявшиеся, бежали ребята к китайской шаланде, которая везла кирпич на новые стройки Чуркина, упрашивали перевезти их туда.
