И пошло-поехало. В семнадцать я открыл свое додзе и обучал полицейских самообороне. В девятнадцать - основал «Общественную Ассоциацию Каратэ». В двадцать один я уже преподавал в Америке, а затем и по всему миру, включая интерпол. Мой стиль, быстрый, жесткий и эффективный, принимали все. Люди, не обученные владеть своим телом как мощнейшим оружием, искренне поразились, когда я, при росте едва ли полтора метра и весе в шестьдесят шесть кило, на показательном выступлении сломал руку американскому копу, который был на тридцать сантиметров выше и весил девяносто пять. И многие так и не поверили, что это была досадная нечаянная случайность. Что я не нарочно это сделал, а просто немножко перестарался, слегка переоценив рост и вес противника.
Дальше моя жизнь пошла по закономерному пути. Признание, ученики, додзе во многих странах мира, собственный стиль, лишенный украшательств, совершенно неэффектный, но эффективный. Я получил десятый дан, который в большинстве случаев присуждается посмертно. Мне присвоили звание живой легенды. Заслужил ли я? Не мне судить, ведь не я себя так назвал. Всю мою жизнь, довольно долгую, я посвятил тому, чтобы научить людей защищать себя в любых ситуациях и не имея никакого оружия. Я учил их, как стать лучше. Учил быть воинами телом и душой.
И вот пришел мой последний экзамен. Экзамен не учителя - но воина.
Так уж вышло, что на горной дороге моя машина сломалась, а мобильный телефон - не привык я к этой новомодной штуке - разрядился. Меня подвезла молодая семья - муж, жена и двое мелких малышей. Правда, у них тоже с техникой не заладилось: машина заглохла на узкой горной дороге десятью километрами дальше.
Мы оказались не в том месте не в то время, потому что и медведь тоже забыл что-то на этой дороге. Что - не знаю, он не сказал, а я не спрашивал.
Выйти из машины, когда рядом беснуется придурковатый зверь? Глупо, правда? Будь я в машине один - конечно же, я бы не вышел. Это в молодости я однажды дрался со стокилограммовым медведем и убил его одним ударом в голову, сейчас мне уже за восемьдесят, и этот медведь куда крупнее того.
Однако объяснить орущим от ужаса малышам, что медведь не доберется до них в машине, не удалось ни мне, ни бледным от страха родителям. Чем это кончится для них? Ничем хорошим, детские травмы - самые тяжелые. Это, разумеется, если медведю не удастся забраться в машину и они выживут.
И тогда я принял решение. Я не только учитель, я воин в первую очередь. А быть воином - значит жить, когда нужно жить, и умереть, когда нужно умереть.
