Марина… он не знал, как называет это Марина. Кажется, она что-то такое шептала. А может, то море скреблось в борт.
Они даже подремать успели после. Недолго, не больше четверти часа. Проснулись одновременно, Тоньо – от того, что почувствовал рассвет… Именно почувствовал. Повернул голову, наткнулся на пристальный взгляд.
– Вставай, – сказала она. Голос был неправильный, ни следа предрассветной неги. Но и не сталь. Рвущийся канат между кораблями, не иначе.
Тоньо недоуменно потянулся к ней, поцеловать, вернуть недавнее волшебство. То, что было сейчас, – было неправильно, он чувствовал это, как встающее солнце, как неумолимо утекающие секунды.
Она выскользнула из его рук, отстранилась.
Встала, положила на край постели его штаны; сорочка, хоть и развязанная, оставалась на нем, а чулками или дублетом она не озаботилась. И про веревку забыла. Или наоборот, не забыла?
Стала быстро одеваться сама. Как будто надевала маску. Только маска спадала, и даже в мужском наряде она совсем не походила на пирата Моргана.
Сев на кровати, Тоньо позвал:
– Марина, развяжи меня.
Обернувшись, она покачала головой. Молча, без улыбки. Жесткая и непонятная, как египетский сфинкс. Пришлось натягивать штаны так. По крайней мере, это немного отвлекало от непонятной и совершенно неправильной боли где-то за грудиной. Наверное, вчера ударили сильно.
Тем временем она заплела косу, схватила со стены ту самую саблю вместе с ножнами, свои зеленые четки и указала ему на дверь.
Пистолета не взяла. Странно. Вроде же вчера у нее были пистолеты за поясом, а сегодня – только клинок. Просто не привыкла носить пистолеты на своем корабле или догадалась, о чем умолчал Тоньо, и не хочет рисковать? Правильно не хочет. В пистолете есть порох, а порох так легко взрывается по совершенно непонятным причинам, особенно когда этого очень хочет кто-то из рода Альба.
– Идем, – снова явственно треснул корабельный канат.
Осталось от каната всего-то несколько нитей. И последний шанс исполнить данное Господу обещание. «Ну же, благородный дон, ты уже понял – не будешь ты канониром «Розы Кардиффа» и любовником капитана Моргана, а будешь кормить акул. Давай, всего один удар, ты же не хочешь сказать, что какая-то там веревка на руках может тебе помешать убить ее. То есть его, проклятого пирата Моргана. Утащить с собой в ад. Сейчас».
Ну?!
Он бы, наверное, заставил себя ударить, если бы она не оглянулась. Взгляд – последний подарок этой ночи. Восхищенный, но уже не открытый и не беззащитный. Пират Морган вернулся.
