Из монастыря, расположенного на доминирующей над городом высоте, можно контролировать московскую дорогу. Он окружен мощными стенами высотой более 20 пье, и толщиной 5–6 пье. Углы фланкированы четырьмя проездными башнями. Этот монастырь, построенный в тринадцатом или четырнадцатом веке, напомнил нам о тех временах, когда московиты, благоговейно чтящие своих священников, страдали от неслыханной власти духовенства, превосходящей дворянскую власть. И в дни больших праздников сам царь шел пешком, ведя под уздцы лошадь московского патриарха. Но эти монахи, такие могучие и грозные в допетровские времена, были принуждены снова вернуться к скромному образу жизни, подобно первым апостолам, когда этот великий монарх в процессе строительства своей империи, конфисковал их имущество и сократил их число.
Для того чтобы получить верное представление о сути изменений, ставших результатом этой реформы, достаточно было просто войти в монастырь. При виде этих высоких башен и огромных стен, мы предполагали, что монахи живут в удобных и просторных кельях и пользуются всеми видами изобилия, свойственного богатым монастырям. Огромные и крепкие железные ворота свидетельствовали о том, что в этом монастыре есть все, что так необходимо нашим солдатам. Мы уже собирались выбить ворота, как на пороге появился старик с белой – белее даже своей рясы – бородой. Он согласился отвести нас к настоятелю. Войдя на монастырский двор, мы были очень удивлены, обнаружив, что все обстоит не так, как мы думали, и что наш провожатый вместо кельи настоятеля провел нас в небольшую часовню, где перед алтарем, сделанным в греческом стиле, мы увидели четверых коленопреклоненных монахов. Увидев нас, эти почтенные старики кинулись нам в ноги и, обнимая наши колени, умоляли, ради Христа, не разрушать их монастыря а также могилы епископов, вверенных под их попечение и охрану.
– Вы можете судить по нашему виду, – сказали они нам с помощью переводчика, – что у нас нет и быть не может никаких сокровищ, а наша пища настолько груба, что большинство ваших солдат наверняка побрезгуют ею. У нас нет ничего кроме наших святынь. Так окажите же им свое почтение из уважения к религии, так похожей на вашу собственную.
Мы дали им такое обещание. Позже его подтвердил прибывший вице-король, который устроил здесь свою штаб-квартиру и, таким образом, монастырь был сохранен и не разграблен.
Здесь, в этом уединенном месте, ранее таком тихом и мирном, а теперь, в силу текущих обстоятельств, ставшим шумным и беспокойным, я увидел одного из таких благочестивых монахов, которые, живут отшельниками в выкопанных под землей пещерках, простота обстановки которых не дает повода для алчности. Этот монах, почувствовав мое внимание к нему, и приятно удивив меня тем, что он знал французский, выразил желание пообщаться со мной. Очарованный его искренностью и чистосердечностью, я воспользовался этим, чтобы попросить его подробно рассказать мне обо всем относящемся к чувствам и характеру народа, у которого мы отвоевали пространство длиной более двухсот пятидесяти лье, и о котором мы ничего не знаем. Когда я упомянул Москву, он сказал мне, что он родился там и тяжко вздохнул. По его печальному молчанию я понял, что в глубине души он оплакивал ее будущие бедствия. Я сочувствовал ему, но, желая знать положение дел в этом городе, я решился, наконец, расспросить его о Москве.
