После битвы под Москвой наша торжествующая армия тремя колоннами шла к столице Российской империи. Наполеон, сгорая от нетерпения, по-прежнему преследовал противника на Смоленской дороге, в то время как князь Понятовский, во главе 5-го корпуса, двигался по Калужской дороге, а вице-король, командующий 4-м корпусом, по-прежнему занимал левый фланг и держал путь на Звенигород.
О панике, царившей в столице, мы могли судить о том страхе, который мы пробуждали в жителях этой страны. Как только слух о том, что мы взяли Рузу (9-го сентября), дошел до окрестных крестьян, и они узнали, как жестоко мы обращались с тамошними жителями, так тотчас же все население лежащих на нашем пути в Москву деревень обратилось в бегство. Страна представляла собой единую сцену сплошного запустения, большинство бежавших в порыве отчаяния сожгли свои дома, усадьбы, а также хлеб и только что скошенное сено. Все эти несчастные, на примере фатального и бесполезного сопротивления жителей Рузы, побросали свои пики и быстро бежали, чтобы спрятать свои семьи в густых лесах, подальше от нашего маршрута.
Подходя к Москве, мы надеялись, что цивилизация и комфорт, которые так изнеживают душу и, особенно привязанность к собственности, такая естественная для жителей крупных городов, побудят людей не покидать свои жилища. Мы были абсолютно уверены, что алчность и жестокость наших солдат были инспирированы появлением этих брошенных и опустевших деревень. Но земли вокруг Москвы не принадлежат жителям этого прекрасного города, они принадлежали восставшим против нас дворянам, а принадлежащие им подневольные – от Днепра до Волги – крестьяне, выполняли приказы своих хозяев. Им было приказано под страхом смерти при нашем появлении уходить и спрятать в лесах все, что могло бы нам пригодиться.
Мы в полной мере осознали всю суть этого фатального явления, когда вошли в деревню Апальщина.[99] Дома и усадьба брошены, мебель разбита, продуктовые кладовые уничтожены – страшная картина полного запустения. Все эти опустошения наглядно продемонстрировали нам, на какие жертвы способен народ, чтобы предпочесть полное разорение потере свободы и независимости.
Около Каринского, села, находившегося на полпути до Звенигорода, куда мы шли, мы встретили казаков. Как и раньше, они не пытались атаковать наш авангард, а просто ехали вдоль дороги по холмам и наблюдали за нами. На вершине этого холма был густой березовый лес, а в самой его середине возвышались серые стены и башни древнего монастыря. У подножия холма, на берегу Москвы-реки раскинулся небольшой городок Звенигород. Затем казаки разделились на несколько групп, и некоторое время обстреливали наши войска, но потом они снялись со своих позиций и уехали, а мы устроили наши бивуаки возле Звенигорода.
