Солдаты, тщетно пытавшиеся бороться с неистовым снежным вихрем, сходили с дороги и падали придорожные канавы – там их настигала смерть. Другие, изо всех сил пытавшиеся достичь цели, еле-еле тащились вперед. Жалкие, голодные, изорванные, дрожащие от холода и испускающие громкие стоны от боли и слабости. Они стали безразличны ко всему и не обращали никакого внимания даже на своих падающих и умирающих рядом с ними товарищей. Сколько несчастных в тот ужасный день, умирая от холода и голода, все-же пытались преодолеть смерть! Одни едва слышно шептали последнее прости своим друзьям и братьям по оружию. Другие же, перед тем, как испустить дух, вспоминали своих матерей, жен и родину, которую им уже не суждено было увидеть. Сначала холод сковывал их руки и ноги, а потом тело полностью окаменевало. По всей дороге тела умерших отмечались кучками наметенного на них снега, а несколько таких кучек в одном месте, образовывали волнистую поверхность, похожую на кладбище. Огромные стаи ворон с хриплым карканьем летали над идущими, а сопровождающие нас от самой Москвы стаи собак, которые все это время питались исключительно человеческими останками, выли так громко, словно они пытались этим приблизить этим тот момент, когда мы должны были стать их добычей.
С этого дня армия перестала быть армией. Солдаты более не слушались своих офицеров. Офицеры покинули своих генералов. Полки распались, каждый шел сам по себе. Чтобы добыть хоть какой-нибудь еды, солдаты рыскали по окрестностям, грабили и сжигали все, что попадалось на их пути. Лошади погибали тысячами.[134] Брошенные пушки и повозки заблокировали дороги и мешали даже идущим. Покинувшие строй солдаты тотчас становились жертвами обозленных жителей, жаждущих отомстить французам за все. Казаки, поддерживающие крестьян, снова вернулись на главную дорогу, покрытую мертвыми телами тех, кто сумел избежать встречи с ними.
Такова была ситуация в армии, когда мы прибыли в Дорогобуж. Этот небольшой городок дал бы новую жизнь нашим несчастным солдатам, если бы ослепленный гневом Наполеон помнил, что в первую очередь его солдаты пострадали от разрушений, инициатором которых был он сам. Дорогобуж были сожжен, его склады разграблены, повсюду валялись пустые водочные бутылки – а ведь армия так нуждалась во всем этом. Немногие уцелевшие дома были заняты исключительно генералами и штабными офицерами. Те солдаты, которые еще держали свой боевой дух и не избегали врага, подвергались всем суровостям сезона, тогда как те, кто бросил свои корпуса, нигде не могли найти себе убежища – их гнали отовсюду. Как ужасно было положение этих несчастных! Терзаемые голодом, мы видели, как они бегут к только что упавшей лошади. Они накидывались на нее как собаки, грызли ее и дрались друг с другом за каждый кусок мяса. Измученные бессонными ночами и длительными маршами, они не видели вокруг себя ничего кроме снега, не было такого места, где они могли бы укрыться. Окоченевшие от холода, они искали какое-нибудь топливо для костра, но снег покрывал все вокруг. Если же им везло, и они находили дрова, они не могли найти место для костра. Иногда им удавалось найти подходящее место, но это не продолжалось долго – только пламя начинало разгораться, как сырой ветер гасил его, и бедняги оставались ни с чем. В одном месте мы увидели множество их, прижавшихся друг к другу, подобно животным валявшихся под березами, елями, или фургонами. Кое-кто из них пытался ломать самые толстые ветки деревьев – они хватались за них и изо всех сил тянули их вниз, а кроме того, пытались поджечь дома, в которых были расквартированы офицеры. Несмотря на крайнюю свою истощенность, они были в состоянии ходить. Как призраки они бродили по ночам тут и там, их можно было увидеть стоящими неподвижно возле какого-нибудь большого пожара.
