— К примеру, чтобы все у нас в дома жить перешли. Не могу я больше в яранге жить! — поднялся на ноги Иляй.
— Что ж, передаю свое слово Иляю, — улыбнулся Айгинто, — говори дальше.
Иляй беспомощно огляделся вокруг.
— Говори, говори, Иляй, не стесняйся, — неожиданно предложил и секретарь.
Иляй переступил с ноги на ногу, с отчаяньем подыскивая такие слова, которые было бы не стыдно произнести на этом совещании настоящих охотников.
— Что ж, верно здесь говорили, хвастаться нам, янрайцам, пока рано, — наконец ухватился он, как полагал, за самую главную мысль. — Что такое четыре песца! Так себе, пустяк просто. Вот если бы сказали человеку: здесь четыре песца лежат, а вот здесь питомник для собак имеется, пошивочная мастерская, косторезная мастерская имеется, ветряная машина крыльями машет, свет дает, что важнее, а?
— Чего ж ты мои слова повторяешь, которые я тебе утром сказал! — воскликнул пораженный Лиса.
— Ну? А разве ты, а не я тебе говорил об этом? — переспросил Иляй. В президиуме и в зале снова засмеялись.
— Ну все равно! Кто сказал, тот и сказал! — повысил голос Иляй, расходясь не на шутку. — Вот сейчас же давайте, янрайцы, план такой наметим: питомник собак в этом году построить надо? Надо. Мастерскую пошивочную надо? Надо. Яранги сжечь совсем и построить новые дома надо? Надо. И машина ветряная нам тоже сильно нужна.
— Стадо племенных оленей забыл! — крикнул кто-то из янрайцев.
— А о косторезной мастерской почему забыл?
Янрайцы зашумели.
— Ну если даже Иляй заговорил такими словами, значит победа у нас большая, — сказал секретарь райкома, обращаясь к президиуму. — Только не зазнаваться, не зазнаваться, друзья!
— Ну как, голова у тебя не кружится, как у нерпы, которая в водоворот попала? — шутливо спросил Омкар, прикладывая руку ко лбу Гэмаля.
— А сердце у тебя не бьется, как у зайца, бегущего от погони? — сверкнув белозубой улыбкой, ответил Гэмаль.
Солнцева готовилась к новому учебному году. Комсомольцы поселка помогали ей ремонтировать школу. Был среди них и Журба. Оленеводы вышли на летние пастбища к морю, а вместе с ними и инструктор райисполкома. В лыжном костюме, изрядно перепачканном глиной, краской, известью, Оля командовала своей армией, часто сама брала в руки ножовку или молоток, пилила доски, заколачивала гвозди сильными, меткими ударами. Чаще всего она подходила к Журбе, который, обрядившись в фартук из мешка, перекладывал печь.
— Ну как, скоро мы затопим? — Оля кивнула головой на печь.
