— К тому же учти, ведь он же дрожит, буквально дрожит над каждым оленем, как мать над ребенком. Шутка сказать — ему доверили племенное стадо! Однажды я слышал, как закричала чукчанка, когда фельдшерица полезла лопаткой в горло ее больного ребенка… То же самое получается с Мэвэтом. Так вот давай лучше простим ему все и попытаемся завоевать его доверие. И потом ты же знаешь, что рано или поздно Мэвэт, как и десятки других оленеводов, скажет тебе большое, большое спасибо. Это будет, Нояно!
— Да, да. Это обязательно будет, — торопливо отозвалась Нояно, словно боясь, что Владимир поймет ее раздумье как недоверие к его словам. — Спасибо тебе, Володя.
— Ну и хорошо, что ты успокоилась, — тихо засмеялся Владимир. — Пришел помогать тебе, хочу быть, как это называется… оленьим братом милосердия.
Нояно облегченно вздохнула.
— Ох, и наревелась бы я сегодня, если бы ты не подошел, — призналась она с улыбкой.
Под вечер в бригаде Мэвэта все всполошились. В соседней бригаде на стадо напал бешеный волк; оленей удалось защитить, но волк ушел невредимым.
На ночь все пастухи вышли на дежурство. Особенно строго охранялись племенные олени. Оленеводы знали, чем грозит бешеный волк: такого не отпугнешь криками и выстрелами, волк может пробежать через все стадо, искусать до десятка оленей.
Нояно тоже не спала в эту ночь. С карабином за плечом и с арканом в руках она ходила по пастбищу, напряженно вслушивалась в тишину ночи, нарушаемую только легким шумом пасущихся оленей. То там, то здесь слышался мирный перезвон балабонов и колокольчиков, подвешенных к шеям оленей.
«Динь, динь, динь», — звенели колокольчики.
«Дон, дон, дон», — басовито вторили им балабоны.
Лохматые тучи часто закрывали луну. Густые тени быстро ползли по синеватому снегу.
Войдя в гущу стада, Нояно столкнулась с бригадиром.
— Спать иди, — сухо сказал Мэвэт. — Ты — женщина, и не тебе с бешеным волком сражаться.
Нояно помолчала и тихо, как-то по-особенному проникновенно спросила:
— Почему ты не любишь меня, Мэвэт?.. Я, как и ты, за оленей беспокоюсь. Как я усну в такую тревожную ночь? А если волки…
Нояно не договорила. Большие глаза ее смотрели доверчиво, прямодушно. При лунном свете они казались еще чернее, глубже.
— Ну, ладно, это я так сказал, — смущенно откашлялся Мэвэт. — Что любишь ты оленей — я хорошо вижу… Не ходи одна. Поближе будь к пастухам: бешеный волк и на человека нападает.
Мэвэт и Нояно разошлись в разные стороны. Легкий ветер взвихрил снег, потянулись бесконечные ленты поземки.
