Выводы отличные, только в жизнь претворить получается с большим трудом. Я на диету едва села, только потому, чтобы ни в чем себе на отдыхе не отказывать.
Поглощенная мыслями, я пропустила момент, когда мой египетский горе — массажист начал мне что-то шептать. Говорил он тихо, да еще слушать мешали бабушкины вскрики и Петькино гиканье — он плескался в бассейне.
А красивый египтянин, растирая по моим обгоревшим плечам масло, негромко приговаривал мне на ухо уже минут пять:
— Это вы приехать болшой семья? Оля звать? Жить один номер две комнаты? Везти подарок для Марьо?
Черт… признаваться или нет? Не удушит же он меня рядом с мамой? Откуда он про меня знает?
— Да, это я.
— Вы везти вещи. Вы дольжен был отдать.
Знал бы ты, что «эта падарок» лежит под «мой кровать». От ужаса я сама заговорила с акцентом:
— Я хотеть. Я отдать! Но они стрелять, умирать все!
— Так вы вручить подарок или нет?
— Не тот, другой шоколад, я перепутать! — О, господи. Я крайняя, точно. Все, мне конец! Они поняли, что я подменила пачки на плитки.
— А взамен Марио дольжен вам дать, что, пахлава, дать или нет?
— Сласти угостил, мама варила. Плохо пахнуть, — уточнила я на тот случай, если массажист попросит угостить его.
— Угум, — массаж продолжился с новой силой. Справа и слева кряхтели мама с бабой Галей. Хорошо им, а я тут Штирлица изображаю.
— То есть у тебья осталься все. Ты ничего не передать. А? Или ты врешь?
— Ничего я не вру, — обиделась я.
— Да, — удрученно продолжал молодой человек, усердно наминая мне спину, — или обмануль русский Наташ. А говориль, что любил Марьо.
Еще не легче. Они решили, что их обманула Наталья. Что говорить?
— Русский Наташ любиль, — твердо говорю я. — Я передать, и взамен везти, что дали. Наташа мне сказала — возвращать.
(Вот глупая, теперь я призналась, что деньги и драгоценности у меня. Что им мешает просто забрать все. Мне же пальчик покажи — я уже испугаюсь).
— У вас альмаз, — совсем тихо продышал мне в ухо массажист, — передайте его в Россия Исламбеку Ибрагимобичу. Это большой человек. А то Наташа будет плохо, как Марьо, да, он везде найдет.
— Хорошо (хоть какая-то определенность). Я передам.
Ну, теперь, разумеется, все ясно, осталось узнать наверняка, могу ли я приберечь себе на старость сто тысяч долларов. И откуда, скажите на милость, взялся этот Исламбек Ибрагимович, Наташка мне только про Марио рассказывала, и про любовь. А теперь, посмотрите-ка — большие люди, бриллианты.
