Донья Мариана взяла в руки один из самородков, пытаясь прикинуть его вес; затем, немного подумав, хрипло спросила:
— Вы отдаете себе отчет, какое важное открытие сделали, Мигель? Ведь это именно то, что здесь ищет Колумб, ради чего он решил основать испанские поселения в этой части света!
— Единственное, чего я хочу — это прощения, — спокойно ответил арагонец. — Я счастлив с Каталиной, скоро у нас родится первенец, и прежде чем прийти сюда, я собрал достаточно золота, чтобы ни в чем не нуждаться до конца жизни... — он пожал плечами. — Я мог бы завладеть этими рудниками и стать одним из богатейших людей на свете, но что мне от этого толку, если я вынужден вести жизнь вечного беглеца? Так что я готов сделать богатыми и братьев Колумбов, и короля с королевой, и этого грязного мурсийца, которого в недобрый час едва не прирезал, и даже вас, если дадите мне возможность вернуться и с чистой совестью сыграть в картишки с соотечественниками.
— Я постараюсь, — чуть помедлив, пообещала немка. — Постараюсь — не ради золота, которое вы сулите, а потому, что глубоко уважаю вас, несмотря на то, что вы порой бываете грубы, — она подняла руку, останавливая поток благодарностей, и добавила: — Но сделаю это при одном условии...
— Каком?
— Вы должны поклясться жизнью вашей жены, будущего ребенка, а также своей собственной, что никогда больше не будете пить.
— Клянусь, но в этом нет необходимости, сеньора, — серьезно ответил тот. — Много месяцев назад я поклялся, что отрежу себе палец, если он прикоснется к стакану с вином, и вы сами видите, я сдержал клятву, — он протянул ей обе руки, совершенно целые. — В этом нет необходимости, и никогда не будет.
— В таком случае я согласна, — заявила Ингрид Грасс, давая понять, что разговор окончен. — Завтра я попрошу аудиенции у дона Бартоломео, чтобы передать ему ваши пожелания, — тут она пожала плечами, выражая покорность судьбе. — Будем надеяться, что он согласится меня принять.
Мигель собрал золотые самородки и подбросил их в воздух, поймав с поразительной ловкостью.
— Этот ключик открывает любые двери, — сказал он. — Но имейте в виду: у меня тоже есть условие. Помимо, естественно, полного моего прощения, я настаиваю, чтобы столицу острова перенесли на берега реки Осама и ни один испанец больше не подох от отвращения в этом свинарнике под названием Изабелла.
— Сомневаюсь, что он согласится, — честно ответила Ингрид. — Весьма сомневаюсь.
Но оказалось, что донья Мариана Монтенегро явно недооценивала амбиции и жажду золота братьев Колумбов. Едва она показала содержимое мешочка личному секретарю дона Бартоломео, как он тут же провел ее в маленькую, но роскошно обставленную гостиную, где оставил наедине с желтолицым типом с цепким и умным взглядом, который вдруг сделался добрым и участливым, стоило ему протянуть длинные когтистые пальцы к драгоценному металлу.
