— Ты, небось, ему нехорошее будущее предсказал, — улыбнулась Люба.
— Ничего я ему не предсказывал. Так предначертано.
— Что — начертано? — спросила она. — Кто начертил?
— Не «начертил», а начертал, — поправил Максим. — Звездное небо над головой…
— Не уходи от прямого ответа, — ближе подвинулась Люба и заглядывая Максиму в глаза. — Говори, Звездочет несчастный!
— Да так… Я, понимаешь ли, знал, предчувствовал, что ЭТО с ним случится. Ну, каким-то шестым чувством предчувствовал. Это знание не мое.
— А чьё?
Максим пожал плечами.
— А он знал про твой дар?
— Знал, — кивнул художник.
— Так ты бы ему — красиво соврал.
— Не мог…
— Это почему? Грех? Так сейчас все врут. И попы врут, когда бизнесом занимаются. Им вдовица последний грош несет, а они его в бизнес, в бизнес… А ей — царство небесное обещают. Все врут и всё врет: реклама, политики, наш начальник поезда врёт, что не берёт… Нынче враньё грехом не считается. Хочешь жить — умей врать. Предприимчивость называется, вхождением в рыночные отношения.
Люба взглянула на расписание станций, потом на будильник на столике, потом на Максима.
— Все врут, Максимушка, все…
Нелидов с улыбкой посмотрел на девушку.
— Да мы прямо философы…
— Не обзывайся! — обиделась она. — Я тоже вру. Я ведь с «зайцев», безбилетников, тоже беру… Врут ведь не от хорошей жизни, чаще — от дурной.
— Потому она и нехороша жизнь, что врут…
Она перешла на другой ритм разговора, будто невидимы диджей поставил в её дискотеке «медляк»:
— И ты врешь. Когда импровизируешь на тему судьбы — ты ведь врешь?
— Я не вру. Я — знаю.
— Ой-ой-ой… Это я тебя жалела. Потому и не перебивала. Набуровил тут мне с три короба… Отца-то я почти не помню. Бросил он нас с мамой. Тебе бы, Максим, не картины — романы детективные писать… Больше бы на этом вранье заработал.
— Не получится, боюсь…
— Поэтому что врать боишься? Да? Ведь так?
Она опять от него отодвинулась. Сказала убежденно, будто сама себе:
— Потому у тебя за душой и нет ни гроша. Нельзя оставаться честным, если все врут. Это нечестно по отношению к другим. Помнишь, как в школе учили: «Нельзя жить в обществе и быть свободным от общества».
— Давай о чем-нибудь другом, — предложил он. — Я думал, что умные речи проводников утомляют…
— Куда нам до вас, господин художник!..
— Может, перейдем к искусству?
— К искусству «Камасутры»? Нынче это называется «познакомиться поближе»…
— Дурак. Меня материальная сторона профессии интересует.
— Сколько трачу на холсты, подрамники и краски?
