От воспоминаний его отвлек жалобный голосок молоденькой дикой козочки. Мальчики-рабы по команде Парфения выпустили первую газель из большой клетки. У молодой особи еще даже не обозначились рожки. Глаза быстроногой лани были наполнены влагой и виноватой кротостью перед вооруженным луком человеком. Замерев на мгновение у двери клетки, дикая козочка вдруг дала такого стрекоча, что её копыта выбили по земле гулкую дробь боевого барабана. Но она бежала не к дальнему саду, а делала крутой вираж, заходя на встречный круг.
Домициан натянул тетиву, на мгновение задержал дыхание и пустил стрелу в цель. Козочка споткнулась о траву, но не упала, а лишь волчком закружилась на месте. Стефаний было бросился к мишени, чтобы добить бедное животное и тем самым избавить его от мук, но император в азарте крикнул:
— Берегись! А то и тебе рога наставлю, Стефан!
И с этими словами он пустил в голову дикой козы еще одну стрелу.
— Господин! — весело закричал босоногий мальчишка. — У этой козочки сразу выросли рога! Из ваших стрел, господин!
Свита приветствовала блестяще попадание одобрительными возгласами:
— Да здравствует цезарь! Будет долог век меткого и удачливого Домициана!
Когда император одной стрелой завалил крупную самку, он ласково сказал Стефану:
— Мне говорили о твоей беспримерной отваге, когда ты убил льва, прорвавшегося с гладиаторских боев карликов с дикими зверями в амфитеатр к зрителям… Врут или говорят правду?
— Правду, государь… — скромно поклонился Домициану Стефан.
— Ну-ну, только не надо скромничать, опускать долу глаза свои, — поглаживая лук, сказал император. — Ты же не весталка Валерия, которая ставит свое целомудрие весталки превыше всех добродетельных качеств своего императора…
Цезарь перешел на шепот:
— А скажи, Стефан, ты был бы не прочь заняться постельной борьбой с этой жрицей богини Весты? А? Её целомудрие будит желание.
— Но тогда весталку должны казнить по древнему обычаю, за прелюбодеяние преступницу должны заживо погрести в подземелье с жалким запасом пищи, — ответил Стефан.
— Так накажут же её, а не тебя… Минуты любовной истомы, счастья и наслаждения того стоят, дружок…
— А угрызения совести?
— Пустое… Это Плиний и другие писатели сказки про угрызения придумали. Нет никаких угрызений! Есть только право сильного. А значит — уверенного в себе человека. Основной закон Римского права.
— Откуда мне всё это знать, господин, — прикрыл глаза Стефан. — Я ведь просто вольноотпущенник, даже не римский всадник.
