Молчание.
Ефросинья. Спасибо, тебе, отец диакон.
Диакон (негромко, глядя в пол). За что же спасибо?
Ефросинья. Что не оставил нас.
Диакон. Да как же я мог вас оставить… (Смотрит в гроб.) Как живой лежит. А еще совсем недавно и правда живой был.
Ефросинья. Удобно ли ему там?
Диакон. Должно быть, удобно. Тело теперь ничего не чувствует, одна душа осталась.
Ефросинья. Я все-таки гляну – чтобы ручка, ножка не затекла.
Смотрит на Эро́са.
Диакон (тихо). Отец Василиск что?
Ефросинья (тихо). Да бродит тут по дому, аки зверь несытый.
Оба смотрят на Эро́са.
Диакон. Ах, отец Эро́с, за что же ты нас оставил? Чем мы тебя прогневали? Это все я… Страху поддался, твердости не проявил. Прости меня, прости…
Диакон заходится в тихом плаче.
Ефросинья. Ну, что ты, отче? Что ты? Не горюй, простил он тебя, ни в чем ты ныне не виноват.
Диакон (сморкаясь в платок). Да уж я знаю, что простил… Только я себя не прощаю. Знаешь ли, матушка, о чем больше всего жалею?
Ефросинья. О чем же?
Диакон. Что уж вместе не встретимся мы больше никогда – ни на этом свете, ни на том.
Ефросинья. Что ты, отец диакон? Почему не встретитесь?
Диакон. Да потому что он будет там со святыми упокой и праведниками, а меня скинут в преисподнюю – задницей сковородки охлаждать…
Ефросинья. Перестань ты глупости говорить, честное слово! Да еще над гробом. Бог милостив, каких он грешников прощал! А уж твой грех и вовсе ничего…
Диакон. Это правда, милосердие Божие границ не знает… Я помню, однажды с ним разговаривал…
Ефросинья. С кем?
Диакон. С отцом Эро́сом. Так он мне и говорит: «Бог милостив, отец Михаил. Что бы ты ни сделал, он тебя простит». Вот, говорю, радость. Значит, делать можно все, что захочешь? Да, говорит, можно. Но имей в виду, что после смерти тогда увидишься не с Богом, а с дьяволом. А вот он прощать не станет. И как в воду смотрел!
Ефросинья. Ну уж ты, отец Михаил, уймись, наконец…
Диакон. Точно вам говорю, матушка… Я ведь когда из армии пришел, совсем дурной был. Только и знал, что баб еть, водку кушать, да в карты резаться. Окрестился уже, исповедаться ходил, причащаться, а старых привычек все оставить не мог. Нет, говорю, у меня воли от грехов избавиться. Сколько ни бросал, сколько ни зарекался – еще сильнее хочется. Тут он меня и научил. Есть, говорит, путь избавления от греха для таких, как ты, слабых духом…
Сморкается в платок, Ефросинья гладит его по голове.
Диакон. Путь это вот какой – не упорствовать во грехе. Многие грехи – они по привычке грехи. Вот вдруг чувствуешь – не хочется тебе пить. А ты по привычке наливаешь. А ведь это Господь тебе шанс дает. Не хочется – не пей. Вот здесь, сейчас. Один раз не выпил, второй, третий – глядишь, уже и не надо. Так и с остальными грехами. И поверите ли – подействовало!
