Эрос. Возгордились сверх всякой меры. Вот Господь и решил нас смирять.
Диакон. Живьем, значит, во ад низвергнул?
Эрос. Много чести – живьем.
Диакон. Когда ж мы умереть-то успели, отец Эро́с?
Эрос. А ты не помнишь?
Диакон. Нет… Помню, ехали в Байконур – ракету взрывать.
Эрос. А дальше что было?
Диакон. А дальше… не знаю. Как отрезало.
Эрос. Я тебе скажу, что было дальше. Взорвали мы с тобой ракету, да и сами вместе с ней взорвались.
Диакон. Неужто?
Эрос. Точно так, уж мне поверь. Разорвало нас на части – за грехи наши.
Диакон. Чего же мы в преисподнюю-то угодили?
Эрос. А куда нас прикажешь? В райские кущи?
Диакон озирается по сторонам.
Диакон. Нет, отец Эро́с, не могло этого быть.
Эрос. Почему не могло?
Диакон. Я бомбу-то не успел собрать, это я хорошо помню. А раз бомбу мы не собрали, то и взрыва никакого не было. Выходит, живы мы с вами.
Эрос. Ну, а раз так, тогда на какие кулички нас загнали?..
Диакон. А это мы сейчас выясним.
Поднимается. Видно, что он в смирительной рубашке.
Диакон. О, Господи помилуй! Руки отпилили!
Эрос. Ничего не отпилили. Это ты, отче, в смирительной рубашке.
Диакон (смотрит на него). И вы не лучше.
Эрос (вставая). И я…
Озирается.
Эрос. Это что же будет? Карательная психиатрия? Как при советской власти?
Диакон. Похоже на то, батюшка. В дурку нас засунули.
Эрос. А ведь я, отец Михаил, это сразу знал.
Диакон. Когда – сразу?
Эрос. Помнишь, мы с тобой про Байконур говорили? Тогда-то я и понял, что мы крышей поехали… Не может же православный батюшка в здравом уме стать террористом.
Диакон (с сомнением). Думаете?
Эрос. Убежден.
Диакон думает.
Диакон. А много ли у нас батюшек в своем уме?
Эрос. Не кощунничай. Не смешно это ни капли.
Диакон. А по-моему, ничего юмор. Нам – смех, пастве – горе. (Озирается.) Что же делать-то теперь, отче?
Эрос. Бога молить да ждать смиренно.
Диакон. Чего ждать?
Эрос. Худшего.
Диакон. Ох, отец Эро́с, умеете вы того… подбодрить. Спасибо вам за это от всей моей диаконской души…
Эрос. Ничего, отец Михаил. Не печалиться нам надо, а ликовать.
Диакон. Я в таких условиях ликовать отказываюсь. У меня со вчера росинки маковой во рту не было.
Эрос. Это все неспроста. Это Господь нас испытует. Как возлюбленных детей своих.
Диакон. Тогда дурдом не при чем. Не место это для священнослужителя.
Эрос. А где же нам место, по твоему?
Диакон. В казематах – вот где.
Эрос смотрит на него вопросительно.
Диакон (поясняет). У спецслужб.
Эрос. Думай, что говоришь… Зачем мы им?
Диакон. Как зачем? Пытать нас будут, тайны выведывать… государственные.
