. Ты что, Алла? Ты серьезно думаешь, что я пойду работать на рынок?
Алла. Ты же сам сказал, что мы выкупим все обратно! Кирилл!
Кирилл. То есть ты хочешь сказать, что те деньги, которые у нас оставались, – закончились?
Алла. Я закинула их на кредит.
Кирилл. Ты совсем что ли?
Алла. Я хочу обратно!
Кирилл. Мы миллионы должны! Нам не выплатить их никогда!
Алла. Ты такой пессимист.
Кирилл. Не буду, не буду я никогда обрубщиком мяса работать! Не буду! Как ты это себе представляешь вообще, а? Пришел такой на работу, рукавчики закатал и вперед? Нет, ты расскажи, как ты себе это представляешь? А?
Алла. Да не ори ты! Вся деревня слышит! А что ты предлагаешь? Мне пойти обрубщиком работать?
Кирилл. Должен же быть другой способ.
Алла. Какой?
Кирилл. Другие вакансии.
Алла. Какие?
Кирилл. Давай вазу продадим.
Алла. Нет!
Кирилл. Ну, люстру тогда, которую ты из Китая привезла.
Алла. Нет!
Кирилл. Алла, у нас целый сарай вещей! Хороших вещей, заграничных, дорогих! Если их не продать, разворуют!
Алла. Мне так-то это все не просто досталось! То рейс к морю и пальмам… а оттуда выдернут к комарам на Север. И я отовсюду все домой тараканила, крутилась, вертелась, как могла! И так почти все продали! Остатки жалкие!
Кирилл. Ты сама знаешь, почему мы…
Алла. Да знаю! Знаю! Не гундось. (Пауза.) Ладно, шубу продай. Там в ней Джек Дэниалс спрятан, сюда неси.
Кирилл. Алла…
Алла. Все! На выход!
Кирилл уходит, хлопнув дверью. Алла наливает воду в умывальник, смывает с лица маску.
Картина 4
Вечером. Алла, Кирилл и Татьяна сидят за столом. Алла пьянее всех остальных, что-то показывает Татьяне в сотовом телефоне. На столе стоит початый пакет дешевого вина и пироги.
Алла. Это в Багдаде. Это Лондон. Вот Рио-де‑Жанейро. А это старая фотография. Это я еще на «разворотах» работала.
Татьяна. А это как?
Алла. Короткие рейсы туда-обратно.
Татьяна. А длинные?
Алла. А длинные – «эстафеты», когда платят и суточные, и командировочные, и на экскурсию по городу времени хватает.
Молчат. Алла смотрит в телефон.
Татьяна. Мне даже и не верится, что я вот так запросто сижу рядом со стюардессой! Это же фантастика!
Алла. Почему фантастика-то?
Татьяна. Ну а как! Стюардесса, это же что-то такое, заоблачное, красивое. Нереальное. У меня-то все просто – скотина, да огород, да работа на рынке, а тут – небо, пилоты-самолеты. Как в кино! Романтика!
Алла. Да уж. Этот вон тоже (показывает на Кирилла) думал, что романтика! Влюбился в меня в небе. Так и прилип. Только разбился наш самолет!
