Завершив экскурсию по инкубаторию, Само рассказал Антону расчеты прибыльности любимого бизнеса. Прибыльность была поразительной.
– Длина нитки два километра, – сказал Само. – Одна гусеница – два километра нитки. Вот и считай. – Само считал в уме легко, как калькулятор. – Живет гусеница от 20 до 38 дней. За это время увеличивается в размерах в 30 раз. По весу – в 10 000 раз. Длина тела увеличивается за сутки в полтора раза. Вес – в 400 раз. Каждый час она поправляется в 18 раз. А теперь сам скажи. Бизнесмены, фермеры, которые занимаются свиньями, курами или коровами, – зачем они это делают? Есть такие свиньи, которые могут каждый час поправляться в 18 раз? Есть такие куры, которые увеличиваются по весу в 10 000 раз? А коровы, которые увеличиваются в размерах в 30 раз, есть такие коровы?
– Нет, наверное, – признал Антон.
Антону стало страшно представить корову, увеличившуюся в 30 раз, и еще страшнее – свинью, которая каждый час поправляется в 18 раз.
– Вот и считай, – повторил Само, – в Древнем Китае за шелк золотом платили. Сколько весил шелк, столько давали за него золота. Принес килограмм шелка – получил килограмм золота. Из 100 килограмм коконов получается 9 килограмм шелка. В Интернете написано: семья из четырех человек, если хорошо поработает, может сделать 500 килограмм шелка. Это 500 килограмм золота. А если не трогать коконы, из них вылупятся бабочки. А бабочка живет 12 дней, но может отложить 800 яиц, из них можешь получить еще 800 гусениц. Отходы я вообще не считал. Гусеницы сам видел как хавают. Какают тоже от души. Экскременты гусениц, в Интернете написано, с успехом заменяют селитру – фасовать, продавать можно, тоже прибыль. Ну как тебе бизнес?
– Хороший, – признал Антон.
А Аэлита опять прикрыла рот, чтобы не засмеяться – прибыльность продажи какашек гусениц ее смешила.
– Конечно, следить надо, чтоб не болели, – сказал еще Само. – У них болезнь есть. Мертвенность называется. Слабые становятся. Кушают плохо. Шелк не делают. Худеют. Ложатся и умирают. У меня так умерла первая партия, которую из Китая заказал. Я тогда… Сам тоже кушать не мог, спать не мог… Расстроился.
Глаза Самвела стали так печальны, что Антон с сочувствием похлопал его по плечу. И даже сказал зачем-то:
– Соболезную.
Само благодарно кивнул в ответ. И продолжил:
– Вот выращу эту партию даст бог. Половину коконов оставлю, чтобы бабочки вышли. Половину коконов размотаю. Это самый интересный момент вообще. В коконе два километра нитки. Чтобы разматывать, станок есть специальный у меня, в Интернете купил, сел дорого, а попробуй руками: в каждом коконе два километра. В Древнем Китае это делали девушки, только очень много девушек надо, а у меня три дочки всего. А знаешь, какой секрет есть? Станок размотать может автоматика, но конец нитки надо найти. Только человек может сам конец нитки найти.
