Антон долго рассматривал эти комиксы на мраморе, пока его опять не позвала Ларис. Они вновь направились дальше и выше.
Жители горной деревни, в которой оказался Антон, праздновали Пасху не так, как остальной христианский мир. Христиане проводят ночь в церкви на длинной Всенощной службе, а утром садятся за стол и разговляются: пьют и едят. Армяне, как рассказала Антону Ларис, так не делают. Армяне тоже, конечно, христиане, но они не проводят ночь в церкви, они поступают по-своему. Утром в день Пасхи они идут в гости к своим усопшим. Они собираются семьями на могилах умерших родственников, пьют, едят и общаются с мертвыми, как с живыми. Даже самый тяжело больной армянин в этот день встанет и пойдет в гору на кладбище вместе со всеми, потому что мертвых нужно уважать. В этот день даже самый хворый приходит сюда и даже самый бедный накрывает стол. Как он это сделает – это уже его дело. Но он это сделает. Потому что он уважает тех, благодаря кому перебирает ногами, поднимаясь на гору или спускаясь с горы. Нужно всегда помнить, кто ты, откуда пришел, и хранить память о тех, кто жил до тебя, чтобы и тебя потом помнили. Так объяснила Ларис Антону.
Потом Ларис привела Антона к могиле бедного Альберта. Тут возвышалась не плита, а целая глыба мрамора. На ней был изображен покойный муж Ларис – Альберт Альбертович Кабикян. На других плитах Антон видел мужчин суровых, решительных, муж Ларис ни суровым, ни решительным не выглядел. Он был невысокий, нескладный, одно плечо выше другого, но было в нем что-то, что делало его ничем не хуже, а даже лучше суровых мужчин – его глаза смеялись. Антон подумал, что Ларис и Альберт очень подходили друг другу: Альберт и Ларис. Ларис была похожа на армянскую добрую фею, а Альберт – на волшебника, от которого дети ждут фокуса, а он забыл весь реквизит в предыдущем месте выступления. И вот теперь, когда дети ждут от него чуда, он на ходу решает, что можно сделать без реквизита на одном волшебстве, и идея у него уже есть! Поэтому глаза у него смеются. Муж у Ларис был не суровый, зато волшебный.
Как только на могиле Альберта появилась Ларис, тут же к ней присоединилось множество армян, незнакомых Антону. Ларис сразу попросила его не стесняться, все эти люди – ее родственники, так что все свои, и велела не пытаться этих «всех своих» запомнить и не пробовать разобраться, кто кем Ларис приходится, – она и сама не знает точно, кем они ей приходятся. Просто они родственники, их очень много, и это хорошо, тем более что так много их бывает нечасто, только в этот один день в году, на Пасху. Если бы их все время было так много, вот это был бы уже ужас, конечно. Так сказала Ларис. Родственники Ларис – все свои – с этим согласились. Все сели за широкий и длинный стол на могиле бедного Альберта.
