Но однажды, в роскошный майский день, — Жене было лет тринадцать, а ей едва ли больше десяти, — они вдруг оказались во дворе вдвоем и играли во что-то у стены котельной. Вульф даже смутно припомнил правила игры кажется, надо было стукнуть мячиком об стену, а, когда он отлетит, подпрыгнуть над ним. Немыслимо, чтобы они, живя в соседних парадных, ни разу не встретились за дюжину лет, но он был в этом почти убежден. Зато тот день Женя помнил во всех подробностях:
шахматный порядок кружев облаков, юную листву, пронзительно чистый после дождя воздух, в котором так далеко несся любой городской звук:
А сейчас соседка, тщательно накрашенная и причесанная, сияла такой свежестью и юностью, что Вульф в полной мере ощутил свою двухнедельную небритость, вдрызг стоптанные кроссовки, дыру на колене истрепанных джинс и застиранную с разводами футболку.
Она скользнула уже на переднее сидение старенького "форда", и юноша, наигранно небрежно бросив слова приветствия, воткнул первую.
Вульф вспомнил, что сегодня суббота, и представил вечеринку или, вернее всего, день рождения, музыку, смех, вино: представил, как она, раскрасневшись, выскочит на балкон и будет всей грудью вбирать свежесть ночной прохлады:
Войдя в квартиру, Женя постарался припомнить, когда ел в последний раз, но не сумел. Задумчиво посвистывая, Вульф минут в пятнадцать изготовил вдохновенную смесь стейка с жареной картошкой и яичницы, успев попутно перемыть гору кофейных чашек и две или три тарелки. Хозяйничая, он наткнулся взглядом на записную книжку, направившую его мысли в предсказуемое после уличного столкновения русло, однако звонить было некуда, то есть нельзя сказать, чтобы совсем некуда, но:
Раскаленный жир стрельнул в сильную руку, поросшую густым атавизмом, и он шумно втянул в рот кусочек поврежденной кожи.
Вульф цеплял прямо со сковородки огромные куски варварского блюда, запивая кофе из полосатой кружки, охотно вмещавшей турку целиком. Не до конца затвердевшее яйцо неряшливо застревало в щетине и оптимистическим вангоговским мазком дополняло смутный футболочный рисунок.
Он, не выпуская кружку из лопаты ладони, прошел в ванну и пустил воду.
Все складывалось на редкость удачно — разом кончился кофе, добежал до фильтра огонек, и, прощально взвизгнув, замолк принтер.
Вульф, пройдя в кабинет, приглушил дружелюбное моргание огоньков на физиономии принтера, выдернул у него из пасти пачку влажноватых от краски страниц и, пройдясь по квартире, изготовил все необходимое для ванной: пачку сигарет, зипповскую зажигалку, красный и синий фломастеры, свежевыстиранный бардовый халат, изловчившись, включил радиотелефон, и, зажав трубку подмышкой, осторожно протиснулся в ванную, сумев ничего не уронить.
