— Да и деньги кончились: интересно, как я умудрился прогадить при здешних ценах пятьсот баков?
— Пятьсот грина!!? — весело изумился Илья, — ну, ты даёешь!
— Ну, Ром, ты же не дома ел: — блеснула Света хозяйственной расчёетливостью.
— Кроме того, ел не один: — радостно попыталась поддеть Анечка, утешившись уже за Толстого.
— Я могу одолжить, — сказал, не меняя тона, Боря.
— Да ладно: поеду уж.
А черно-бархатное небо было усыпано блёестками звезд, и ночной бриз ласкал живописный пикниковый утёес, и вкусно пахло костром и сочным великолепием августовской ночи, и было пронзительно жаль опять ускользнувшего лета.
XX
Боря, развозя всех по домам, вел машину с ленивой негой. Неторопливо отъезжая от Светиного дома, он, воткнув вальяжно передачу, повернул голову к Страдзинскому:
— Не хочешь ко мне зайти?
— Что вдруг?
— Коньячком побалуемся.
На столе, укутанном клеенкой балаганных тонов, стоял основательно початый "Белый Аист", два коньячных бокала и блюдечко с ловко нарубленным лимоном.
— Кстати, я где-то слышал, что коньяк с лимоном — это дурной тон.
— Да? — отозвался Боря, развалившийся во втором кресле, — ну и бог с ним, все равно вкусно.
Они выпили в подтверждение — Страдзинский с интересом отметил, что только трезвеет с каждой рюмкой.
— Рома, может, действительно останешься?
— Боб, понимаешь: мне, честно говоря, этот животный быт: ну, посмотри, чем мы здесь занимаемся?
Хотя в доме, кроме них, никого не было, они зачем-то говорили в полголоса.
— Жрем, пьем, спим и трахаемся, — продолжил он, — я чувствую, что тупею от этого. Нет, все это здорово, но в терапевтических дозах.
— Я понимаю, все, что ты говоришь, — правильно: бабки, виза, скука:
— Нет, — категорически начал он, — мне здесь не скучно, я.:
— Ну, да, да, да — я не так сказал, я имел в виду вот это поганое ощущение, что где-то там кипит жизнь, уходят паровозы:
— Ага, — радостно согласился Страдзинский, — а ты теряешь время, что-то упускаешь:
— Да, а потом ты приезжаешь домой и оказывается, что ни хрена ты не упустил и мог совершенно спокойно погулять еще пару месяцев.
— Есть такое, — улыбчиво покивал он головой.
— Так вот, Ром, все это верно, но есть, как мне кажется, и другие причины.
— Например? — довольно сурово спросил Рома.
— Например, Люба.
— Борька, — развел изумленно руками Страдзинский, — ну что ты такое:
— Подожди, Рома, я знаю тебя двадцать лет: Не перебивай. И на правах двадцатилетнего знакомства я тебя прошу: ну, не надо изображать из себя циничного павиана. Я знаю, что ты не такой, и ты знаешь, что ты не такой. — Боря прошелся по комнате, закурил и продолжил:
