Илья хмыкнул, но вежливо промолчал, отправляя совместно с "ёвосьмеркой" в лузу биток.
— Кто выигрывает? — необыкновенно аристократическим тоном поинтересовалась Светлана.
— Я бы на твоем месте, Рома, в покер сегодня не играла, многозначительно сказала она, пока Страдзинский устанавливал очередной, пятый уже, шар.
— Ничего, будет и на нашей улице праздник, — решительно ответил он, но не угадал.
Партия катилась бесславному завершению, когда Страдзинский снова бросил взгляд в угол, обнаружив изумившую его сцену: Боря с выражением глубочайшего интереса слушал Любу, что-то неправдоподобно оживленно рассказывающую.
"Клеит он ее, что ли?.. — с сомнением подумал Рома, — да нет, не может быть.
Несет, небось, какой-нибудь бред, а Борька, гад, развлекается".
Рассчитавшись за партию, Страдзинский подошел к столику, где Люба, судя по всему, близилась к пику своей захватывающей истории: ":и тут Наташка", — услышал Рома, подходя к столу.
— И как она? — перебил он, усаживаясь за стол.
— Кто?
— Ну, Наташка.
— А ты ее знаешь? — радостно удивилась Люба.
— Да нет, но все равно интересно.
Люба негромко рассмеялась, а Боря только приподнял левый уголок губ миллиметра на три, не больше.
— Так чего дальше-то было? — спросил он.
Люба продолжила увлекательное повествование о том, как она с подружкой ходила на какую-то дискотеку, а потом оказалось, что автобусы уже не ходят, и они: словом, надо было обладать болезненным чувством юмора, чтобы найти в этом потоке тоскливостей хоть самое захудалое развлечение, однако Боря был, казалось, искренне увлечен.
Но даже не это поразило Страдзинского, а то как Боря слушал: не было обычного секундного всполоха улыбки, захватывающего все его лицо, становившееся совершенно детским, не гоготал он раскатистым цинизмом, не кривил губы привычным сарказмом, не было и откровенной скуки:- нет! Он слушал увлеченно и поощряюще, улыбаясь открыто и дружелюбно, даже, пожалуй, чересчур открыто и увлеченно.
Страдзинский повел глазами по бару — Илья обучал Свету игре в бильярд, она кокетничала, и то и другое длилось уже не первый год с равным отсутствием успехов, бутылки за Диминой спиной загадочно подмигивали дробящимся светом ламп.
Это могло стать ответом, но Боря светился довольно убедительной трезвостью, да и вообще алкогольные аберрации были ему не свойственны.
Тем временем Люба привела к финалу свой волнующий эпос, и Страдзинский, отчаявшись разрешить загадку, поймал ее взгляд (без особого труда, надо сказать)
