Похожие теперь на чету обнищавших, но чистоплотных мышек, они приятельствовали в соответствующие времена со Страдзинским-дедушкой и на этом основании расспрашивали Страдзинского-внука с маниакальным энтузиазмом скучающих стариков:
— Не женился еще? — долгий взгляд в Любину сторону, — нет?
— А как родители?: По-прежнему в Вене?: В этом году уже не приедут?: Ах, может быть, в сентябре?: АКак Машенька (старшийая брат сестра, театральный художник), как поживает?: В Лондоне?: Она ведь в Канаде? ¼ Ах, в Австралии! Тоже в театре?: Что такой бледненький? и круги под глазами?
Поиздевавшись еще с Спустя четверть часа, вытянув из Ромы все о неупомянутых выше родичах, обсудив погоды, визы, тонкости местного земельного законодательства и, кажется, даже курс талера, они, сжалившись, неохотно выпустили обреченно-почтительного Страдзинского из власти морщинистых лапок.
— Я и не знала, что у тебя такая международная семья. Мне иногда кажется, что ты вообще с другой планеты. Сестра в Новой Зеландии, родители в Вене, друзей по телевизору пока:
— Пффф, — шумно и тяжело выдохнул Страдзинский, — пойми: ну: ну, не так все, как тебе кажется. Ну, сестра, ну, Вена, ну, ящик и что? Не такие уж это большие:
Рома говорил с каждой секундой все неуверенней и наконец, замявшись, замолчал.
Было довольно и слов, и стройности недосказанной мысли, но как объяснить:
декорировать спектакли во второразрядном театрике, где бы он ни находился, или вести программу на третьесортном канале — это не бог весть какой успех, если она полагала успех именно там, если именно там ей мнились лимузины, поблескивающие загадочно-матовыми стеклами, мужчины в непринужденных смокингах, дамы в вечерних платьях и коктейли возле открытого бассейна?
Страдзинский, подойдя к самой воде, сбросил с ноги разболтанный кроссовок и тронул пальцем прибой. Вздернув прямым углом бровь, демонстрируя, что нелюбезный обычно залив на этот раз неожиданно его побаловал, Страдзинский он развернулся:
— Приятная водичка. Искупаться не желаешь?
Люба объединёенноо двинула плечами и лицом, показывая, что тяга к купанию, пожалуй, не слишком велика и примерно равна неохоте заходить в холодное море.
— Ой, у меня ж купальника нет, — сказала она, облегчеённо избавляясь от колебаний.
— Ну, — здесь Страдзинский разместил зачем-то полновесную паузу, пошли тогда.
— Знаешь, а я в прошлом году чуть не утонула.
— Серьезно? И как, удачно?
— Да, — она нерешительно засмеялась, — меня ребята вытащили. Смешно, я тогда даже обрадовалась, решила, что если утону, то и бог с ним, а потом, когда меня начали вытаскивать, даже немного расстроилась.
