Вульф снова потянулся к клавиатуре, но тут лицо его исказилось, и он почти плюнул в ничем не повинный монитор, Евгений обнаружил, что начал совершенно не там.
"В самом деле, — здраво рассудил он, — не мог же Страдзинский, едва забросив сумки домой, немедленно пуститься в приключения. Ни один кретин, кроме меня, — самобичевался Вульф, — на это не способен. Потом, это просто не убедительно, чтобы человек в первый же день: нет, нет, такого в жизни не бывает, ему надо дать хотя бы дня три осмотреться там, туда, сюда:
И о чем мне писать, пока этот козел осматривается? Совершенно не о чем. Ладно, — слегка поостыл Вульф, — описание я потом куда-нибудь вставлю, а начать можно скажем отсюда: "
— Тебе чаю еще налить? — спросила Светлана.
— Ага, — ответил Роман, наблюдая за темной заварочной струей, покрепче если можно. Нет, нет! Сахара не надо, — остановил он ее.
— Ах, да, извини — я и забыла совсем.
— Вот так и забывают друзей детства, — ответил Страдзинский, лениво скользнув в ироничность тона.
За окном темнел беззвездный июльский вечер, о котором так мечталось в бесконечные зимние месяца, мечталось о полусветском трепе, о сладостном безделье.
И пусть низкое и темное небо не предвещает желанного поворота к пляжному валянию, но все же, все же: ах, эти дачные вечера, ах, эти разговоры ни о чем.
Их было на веранде человек шесть, знакомых с самого туманного и раннего детства, ядро компании, наезжавшей сюда каждое лето.
Может быть, из-за этой самозабвенной дружбы их и тянуло так неодолимо сюда каждый год, хотя зимой они, как водится, виделись мало, вернее сказать, не виделись почти вовсе.
За годы знакомства выработался даже некоторый этикет зимних встреч. Москвич, бывая в пасмурно-дождливой недостолице, должен был стараться встретиться со всеми, давая, кстати, и петербуржцам повод повидаться. Разумеется, в обратной ситуации необходимо было проделать все то же самое.
Что до звонков, то на Новый Год можно было и не звонить, а вот с днем рождения поздравить следовало, хотя приглашения и случались не часто. Весь этот церемониал не доставлял присутствующим особенных неудобств, а напротив, отправлялся естественно и с удовольствием.
Скажем, Рома, приезжая в Москву, с удовольствием останавливался у Бори, с не меньшим удовольствием он звонил Светке пощебетать или селил у себя Аню, приехавшую с подругой, погулять на белые ночи.
Вульф остановился, раздраженно потеребил щетину и выдернул из носа волосок.
