— Надо Сашку раскрутить, — вскочила подруга, — пусть ведет нас к винных дел мастеру.
— Сядь ты, — поморщилась я, — Сашка шатается где-то, по крайней мере, дверь в его комнату заперта.
— Интересно, зачем он ее запирает? — додумалась спросить Любка, возвращаясь на место и принимаясь за очередной пирог.
— Он там особо любопытных девушек убивает и прячет их тела, — сделала я страшные глаза.
— Тьфу на тебя, — подруга зачем-то еще три раза сплюнула через плечо, — ты хоть раз была в его комнате?
— Была, — ответила я, — и ты была, вспомни, то утро, когда мы из деревни вернулись, мы его будили еще.
— И как тебе показалась комната?
— Самая обычная.
— И я о том, — зачем-то подняла она вверх указательный палец, словно бы открыла великую истину, — тогда зачем он ее запирает?
— Может, у него порнографические журналы под подушкой, — сказала я, скорее, из вредности.
— А если нет?
Я уставилась на подругу, взгляд боевой, задору не занимать. Я вздохнула.
— Теперь у нас Сашка — враг государства номер один? Так скоро ты от каждой тени шарахаться начнешь.
— Враг не враг, — наставительно сказала Любка, — а проверить мы обязаны.
Я посмотрела на нее с опаской.
— Может, у тебя болезнь? Один раз в сумку слазила, теперь остановиться не можешь?
Любка сделала независимое лицо.
— Подумаешь, уже и предложить ничего нельзя.
Мы немного помолчали, доедая пироги.
— Пойдем хоть на окна его посмотрим, — робко внесла Любка очередное предложение.
Я закатила глаза, но согласилась, решив, что это единственный способ охладить ее пыл к Сашкиной комнате. Мы вышли и обошли дом по кругу, уставившись в окна комнаты друга. Надо сказать, уставились просто так, потому что они были завешены плотными шторами, не оставляющими надежду увидеть хоть что-то.
— Чего это он окна зашторил? — сощурила Любка глаза.
— Это, конечно, неспроста, — хмыкнула я, почему-то переходя на шепот.
— Сама подумай, — ответила Любка тоже шепотом, — зачем простому парню такая конспирация?
Я пожала плечами и потянула подругу прочь.
— Очевидно, комнату нам без Сашки не посмотреть, пойдем на озеро, что ли, развеемся.
Любка согласилась, и мы довольно безрадостно потопали по дороге. Возле Аркашкиного дома люди еще отирались, но тела на веранде уже не было. Подойдя ближе, мы переглянулись и тихонько зашли в калитку. Внимания на нас не обратили, мы зашли в дом, Аркашку к тому моменту уже положили на кровать и прикрыли покрывалом. Народ вокруг был незнакомый, мы потоптались немного на месте и покинули дом. Любка потянула меня к задней калитке, вестимо, зачем. Вишня имела место быть ближе к забору. Вокруг нее росли кустарники, а она цвела себе и горя не знала. Более ничего не углядев, мы вышли на дорогу и пошли дальше.
