Улыбнувшись, я взял ручку и поставил свой автограф, на своем же красивом лице.
— Спасибо! — забирая ручку, ответила она, а затем снова куда-то убежала. Вероятно, побежала искать рамку для плотной книги, чтобы повесить мой автограф на стену.
Мы не успели поговорить более, потому, как сигарету я докурил, окурок потушил о пепельницу, а Вероника не вернулась. Оставив дверь балкона нараспашку, я вернулся на кухню. Вероника, сидевшая на моем месте, завидев меня в проходе коридора, тот час же освободила мне место. Я сел напротив Алисы, а Вероника ушла в гостиную.
— Отдохнул? — спросила она, с небывалым энтузиазмом в голосе.
— Ну, вроде как, — улыбнулся я, в ответ.
— Прости Веронику, просто она твоя фанатка…
— Да ничего, я только рад!
Мы поулыбались друг-другу, а затем она серьезно выдохнула, заглянув в свой лист, и сказала:
— Теперь постарайся не двигаться. Я буду рисовать твои носогубные складки, так что здесь нужно филигранная точность.
— Как скажешь, — ответил я, отхлебнув напоследок немного пива из открытой банки.
Алиса погрузилась в работу. В какой-то момент я очень сильно почувствовал запах травки. Кажется, это была Вероника. Вероятно, она закрыла дверь на балкон — лучше бы её открыть, иначе все могло пропитаться запахом конопли.
— Ника! — громко окликнула свою соседку Алиса. — Перестань дуть, пока у нас гость!
— Ладно-ладно… — приуныв, ответила она из гостиной, а затем, громко распахнула дверь за балкон.
Тем лучше. Хотя, я был бы не против, затянуться, пару раз. Почему бы и нет.
— Извини, за травку. Ты ведь не против?
— Перестань извиняться, — стараясь сдержать улыбку, ответил я.
— Да, — ответила она. — Извини.
— Еще раз!
Она улыбнулась. А я не мог. Потом, мы все-таки закончили с моей носогубной складкой, а чуть позже и со второй. Алиса показала мне результат. Я оказался впечатлен. Конечно, то была незаконченная работа, однако в ней было куда больше таланта, чем в любом завершенном скетче из тех, что рисуют профессиональные художники.
Там было все. Все мои поры, все мои следы от ветряной оспы. Мои пухлые щеки и даже впалые глаза, точнее — мешки под ними. Что тут ещё говорить, я ведь оказался поражен!
— Ты, кстати, тут чем-то похож на Александра Македонского, — отозвалась Алиса.
— Я смотрел фильм, — ответил я, состряпав недовольную мину. — Так себе актер.
— Да я про настоящего Александра! — улыбнулась она, шире обычного.
— Ну, тогда спасибо, — я наконец-то за долгое время, смог ей улыбнуться.
