На следующий день, я не смог не написать ей. Мне было обидно. Обидно и очень стыдно. Она видела мой стыд — тогда у подъезда. Видела мою нерешительность. Я вызвал в ней чувство отвращения. Кто вообще захочет поцеловать прокажённого неудачника, типа меня, который не может решиться даже не пустяшный поцелуй?! Или так о себе думал только я? Быть может, она даже не заметила в моих глазах того ужаса и страха? Быть может, она до сих пор, даже спустя целую ночь, думала обо мне иначе? Ох, как я надеялся на подобный исход. Конечно, думать о том, чтобы она винила себя за то, что увидев мою нерешительность, сама не поцеловала меня — было верхом идиотизма и эгоизма, но не вините меня строго. Мне было только восемнадцать лет. Я должен был с ней поговорить как можно скорее…
— Ты сегодня немногословна… — заметил я, пытаясь развести её хотя бы на пару смайликов в чате.
— Да, как обычно, — холодно написала она, спустя мгновение, словно отправила мне копию написанной ранее строчки.
Я решил пойти ва-банк.
— Ты не знаешь, что вчера произошло?
— Ты подарил мне пластинку, я сделала себе пирсинг, а потом ты проводил меня домой.
Кажется, это была пустая затея.
— Кстати, как твой пирсинг? — попытался я перевести тему.
— Кстати, выпал.
— О, как! И сколько было крови?
— Много. И ощущение, словно я глотнула гранатовый сок, а выплюнула кровавую мэри.
— Звучит неплохо…
— А к чему ты спросил про вчера?
В моём мозгу хаотично появилась куча ответов, но утром прилив крови к мозгу был недостаточно велик, поэтому я написал:
— Да так… думал, что, может быть, мне не показалось…
Внезапно я почувствовал, как к горлу подступила рвота. Это всё нервы. Я не спал целую ночь. Лёг в семь утра, проснулся в девятом часу, а теперь, почувствовал едкий привкус органики.
Выбежав в туалет, я выпустил всё, что копилось во мне со вчерашнего завтрака. Больше я ничего не ел. Что-то оранжевое, с кусочками бананов. Или то были не бананы вовсе. Не знаю. Выглядели они, в любом случае, противно. Приобняв унитаз, я просидел в туалете около пяти минут. Пять минут беспрерывной рвоты. Я такое навряд ли забуду. До сих пор во рту этот ужасный привкус. Когда я вернулся, она была оффлайн. «
