Пятница, 12 июня, 10 часов 30 минут по среднеевропейскому времени. На машине «фольксваген-блитц», украденной с паркинга под Майергофом, в сторону французской границы, а точнее, приграничного городка Верденберг, едут два члена «Группы М»: Челли и Пишон.
— Я понимаю, — говорит Челли, поглядывая в зеркальце, — что ты при всех не хотел сказать правду. Но со мной можешь быть откровенным. В конце концов только мы с тобой… Ты знаешь, что я имею в виду… Скажи, Пишон, как по правде обстоит дело с этой радиацией? Мы действительно могли заразиться… Ну, понимаешь, схватить дозу радиации?
— Ты опять про это? — не скрывая иронии, говорит Пишон. — Старик, смерть биологически неизбежна для каждого зоологического вида. Какая, в сущности, разница — умереть раньше или позже? Что еще ты хотел бы пережить, что испытать, что увидеть? Возьми себя в руки, Челли. Убивать и умирать — это две стороны одного и того же явления. Или ты убиваешь, или тебя убивают. Жизнь — не что иное, как умирание в рассрочку. А что касается боеголовки, скажу тебе правду. Не знаю. Просто не знаю. Меня это совсем не интересовало. Единственное, что меня все три месяца занимало, — игра. Выиграю или проиграю? Разгадаю эту проклятую систему или придется сдаться? Не люблю, мой дорогой, об этом рассуждать, но раз ты требуешь объяснений, то скажу: такая игра — вот единственное, что достойно человека. И мужчины. Ты читал когда-нибудь Макса Штирнера?
Пишон ловит короткий презрительный взгляд Челли, и этого достаточно, чтобы он сразу изменил тон.
— Что тебя волнует? — с раздражением говорит Пишон. — Статистическая вероятность? Пожалуйста, могу дать исчерпывающий ответ, хотя уже пытался объяснить это всей группе. Челли, может, ты все-таки научишься слушать, а не только приказывать? Пункт первый: существует теоретическая вероятность, что наша боеголовка выделяет опасную для здоровья и жизни радиацию. Она равна, как я полагаю, примерно одному к тысяче. Да, ведь ты понятия не имеешь о теории вероятности. Хорошо. Попробую объяснить по-другому. Если бы мы везли тысячу головок, то одна из них наверняка давала бы опасное для жизни излучение. Так получается по американским нормам. Пункт второй: существует весьма незначительная вероятность того, что даже боеголовки совершенно безупречной конструкции могут выделять радиацию после того, как их извлекут с законного, так сказать, места складирования. Это статистическая вероятность более высокого порядка, как я уже объяснял. Чего еще тебе надо? Пункт третий: гораздо важнее, что мы захватили боеголовку, а не то, что бросили ее. Нам удалось вывести из строя систему ЛКС, это нагонит на бундесвер такой страх, что… И хочу тебе напомнить, что хороший садовник чаще выпалывает и подрезает, чем сажает и сеет. Моя философия — это разрушение. Только поэтому я к вам пришел, не интересуясь деталями. Я лично очень доволен нашей акцией. Я доказал, что́ могу. В другой раз сделаю все быстрее и лучше.
