— А вы, доктор, что об этом думаете?
— У нас нет пока никакой версии, которая бы это объясняла. Но думаю, что в конце дня я смогу вам представить более подробный доклад.
— А этот Паушке может иметь отношение к перевозке боеголовки?
— Безусловно. Он служил в охране одной секретной базы, где хранятся нейтронные боеголовки.
— Представляю себе, что начнется, когда об этом узнает пресса. А откуда вы знаете, что это нейтронная боеголовка?
— Во-первых, на броне есть полустертая надпись на английском языке. Во-вторых, один наш сотрудник, который служил когда-то в ракетных войсках, установил это по внешнему виду.
— Вы уже связывались с министерством обороны?
— Что вы, господин канцлер. Вы первый человек не из нашего ведомства, и вообще только седьмой, кто об этом проинформирован. Начальник полиции в Майергофе, который ведет по делу предварительное следствие, тоже наш сотрудник.
В полуоткрытую дверь заглядывает начальник секретариата. Глаза у него совершенно круглые.
— Прошу прощения, господин канцлер. Министр обороны просит немедленно принять его по делу чрезвычайной важности и непременно до заседания правительства. Что ему сказать?
Лютнер потирает лоб. Теперь он точно знает, что ведется крупная игра на самую высокую ставку, но по-прежнему не может уловить ее смысла. Жаль, что умер старый, мудрый президент Вестерманн: он наверняка бы знал, как поступить.
— Во-первых, — обращается канцлер к начальнику секретариата, — перенесите заседание правительства на одиннадцать часов тридцать минут. Во-вторых, пусть министр обороны явится как можно скорее. В-третьих, вызовите моего военного адъютанта и трех дежурных переводчиков: на английский, на французский… да, и на русский.
На лице доктора Пфейфера не дрогнул ни один мускул. Этот человек мог бы нажить состояние игрой в покер.
— Ну хорошо, господин доктор, — говорит Лютнер. — Благодарю, что поспешили с информацией. Я согласен с вами: это очень важно, хотя, откровенно говоря, пока не вижу повода для паники.
Лютнер хочет выглядеть перед Ведомством по охране конституции как человек, который владеет своими чувствами, уверен в себе и способен быстро реагировать в кризисный момент.
— Но прежде чем мы расстанемся, я надеюсь услышать от вас какую-нибудь предварительную, сугубо рабочую версию насчет этого странного происшествия. Вы уверены, что боеголовка, если это действительно она, американского производства? Может быть, она другого, то есть вражеского, происхождения? Как могло получиться, что она вдруг оказалась в Майергофе, где, насколько мне известно, нет никаких военных объектов? Откуда и куда ее перевозили и кто это мог сделать? Почему молодой Паушке оказался в фургоне с боеголовкой?
