Подумал он и о том, почему ничего не сказал, почему решил сохранить информацию в тайне. Она была его королевой, а его долг — передавать ей все, что она хотела знать.
Он представил бледную девушку с серебристыми волосами, которую дважды видел в клубе, и сказал себе, что он, в общем-то, не врал. Он не знал, кто она такая. И понятия не имел, та ли это девушка, которую они ищут.
Королева пристально смотрела на него, помутненным взглядом изучая с ног до головы, и по антипатии на ее лице он понял, что она считает его работу неудовлетворительной. Хотя в истинности его слов не сомневается.
— Вон, — приказала она, разрешив им, наконец, удалиться из ее жаркой комнаты.
Почти всю ночь я бодрствовала, без конца вспоминая момент, когда Макс вошел в клуб, а затем сознательно меня проигнорировал. Проснувшись, я с разочарованием обнаружила, что проспала и родители ушли без меня. Занятий сегодня не было, и мне хотелось с головой зарыться в одеяло, полежать еще, отключившись от окружающего мира и притворяясь, что прошлой ночи никогда не было. К сожалению, меня ждали родители, и я не могла их подвести.
Я быстро оделась, убрала волосы так, чтобы они не падали на лицо, и выскочила на улицу, навстречу толпам и жаркому солнцу.
Утро на рынке всегда было моим любимым временем суток. Мне нравилось оживление, снующие повсюду слуги, выполнявшие поручения своих хозяев. Именно тогда из печей вынимали первые буханки хлеба и заваривали свежие чайные листья. В это время англез был единственным языком, поскольку владельцы магазинов должны были торговать на общем.
Но теперь улицы были битком забиты, и пока я пробиралась в плотном людском потоке, меня со всех сторон стискивали беженцы.
Я остановилась лишь раз, как и все окружающие, когда обнаружила, что за ночь на площади сменили флаги. Белые знамена Лудании, чистые и бодрящие, исчезли. Их место заняли флаги королевы, где над кроваво-красным полем золотился ее профиль.
Еще одно напоминание о том, что королева превыше страны. Я чувствовала, как сжимается ее жесткая, словно удавка, хватка, и думала, чем все это закончится.
Я с радостью вернулась в толпу, вызывавшую у меня клаустрофобию.
Добравшись до ресторана и увидев, кто меня там ждет, я быстро пожалела, что не осталась в постели, и замерла на ступенях, с трудом удерживая себя от того, чтобы не сбежать.
За одним из маленьких боковых столов передней части ресторана сидел Макс, небрежно вытянув перед собой длинные ноги. Я подавила внезапно возникшее смущение, вспомнив, как легко и без колебаний он отказался вчера вечером со мной общаться. И как бы я ни старалась выгнать его из головы, воспоминания упрямо держались, как и в прошедшую ночь.
