Клятва | страница 42
— Нет, клуб не мой. Но его владельцы позволяют мне заниматься здесь своими делами.
Интонации, с которыми он произнес последнее слово, намекали на что-то незаконное.
Постоянное пульсирование огней проникало в комнату через большое окно, занимавшее целую стену. Свет, падавший на его лицо, создавал постоянно меняющуюся радугу цветов.
По ту сторону окна я увидела знакомую троицу, двоих мужчин с черноволосой женщиной, продолжавших целоваться и обниматься, и вспомнила зеркало, перед которым они стояли.
Я поднялась с дивана, обошла несколько плохо сочетавшихся между собой предметов мебели и встала перед стеклом. Пальцем я обвела контуры их общей, спаянной воедино фигуры.
— Они нас не видят? — пораженно спросила я. Мне никогда не доводилось слышать о подобных вещах.
Загадочный человек встал за моей спиной.
— Нет. С той стороны — зеркало, и видно только отсюда.
— Странно, — прошептала я.
Голова кружилась до сих пор, и сосредоточиться было сложно. Все движения казались замедленными, в сжатом горле было сухо, веки отяжелели. Беспрестанно чесалась рука.
Он проследил за моим взглядом, когда я рассматривала ожог.
— Можно? — спросил он, протянув мне ладонь. По его костяшкам зигзагом шли белые шрамы.
Я смотрела на него, на рубец, чуть прикрытый длинными волосами, на его странные глаза с серебристыми крапинками. Я смотрела долго, пытаясь прийти к какому-то решению. Кожа под его щетиной обветрилась, лицо было жестким, но выражение казалось вполне искренним, и он так терпеливо ждал моего ответа, что я подумала: ничего страшного, если я разрешу ему посмотреть.
И взять меня за руку.
Его кожа оказалась сухой и холодной. Кончиком загрубевшего пальца он провел по вспухшей печати. Потом опустил руку в карман и вытащил маленькую черную коробочку. В ней была мазь со странным резким сочетанием ароматов земли и свежего лимона, хотя этот запах не казался неприятным.
На этот раз он не спрашивал разрешения, а просто смазал обожженную кожу, большим пальцем втирая мазь.
Я не знала, что и думать. Часть меня говорила, что не стоит позволять мужчине, которого я не знаю и которому вряд ли могу доверять, втирать в мою кожу неизвестную мазь. Кто знает, из чего она сделана?
Но была и другая часть, которая просто молча смотрела и с любопытством размышляла о том, как легко я поддалась его пристальному взгляду.
— Ну вот, — сказал он, закрывая коробочку и вкладывая ее мне в ладонь. — Скоро тебе полегчает.
Он ошибался. Мне уже становилось легче. Кожу под печатью перестало покалывать, голова больше не кружилась. Мысли постепенно прояснялись.