— Сколько их было? — повторил Вова, отправив эти слова в никуда. — Не знаю, — отрицательно покачал он головой. — Некогда было считать. Отстреливались мы. Но их было много. И из темноты появлялись всё новые и новые эти твари. Расправлялись они быстро и жестоко.
— Святослав утверждает, что этот зверь разумный, — заявил тут адмирал.
— Разумный?!!! — удивлённо, и не особо этому веря, воскликнул солдат.
— Он допускает вероятность, что он обладает интеллектом. Солдат устремил свой взгляд в металлический потолок палаты. Он думал.
— Разумный, — продолжая смотреть в потолок, уже тихо и спокойно промолвил Вова. — Не знаю даже, что сказать. Поступил зверь, конечно, довольно разумно. Напал ночью, когда все спали. И подозреваю, что первой их жертвой стал часовой. Иначе он поднял бы тревогу. А насчёт интеллекта… Не знаю, адмирал, не знаю. Лично мне показалось, что это просто дикий зверь. Мы ему не знакомы. А всё неизвестное, как говорится, пугает. И зверь напал на нас.
— Его действительно тяжело убить?
— Что правда, то правда. Это я лично своими глазами видел. Они будто бессмертные. Ты в них стреляешь, они падают. Но через пару минут они встают — и снова идут на тебя.
— По предположению наших биологов, у них очень быстрая регенерация повреждённых тканей. Наверное, именно поэтому их тяжело убить.
— А вторая группа… вернулась? — осторожно поинтересовался Владимир.
— Нет. Они не выходили на связь. И мы не знали, что с ними. Но, к счастью, десять минут назад они связались с нами.
— Сколько их осталось в живых?! — переживал солдат.
— Трое. Я послал за ними шаттлы.
— Но на них тоже могут напасть! — испугался Вова. — Эти звери никого не щадят. Они идут и убивают. В них нет ни капли жалости.
— Не беспокойся! Группы предупреждены об опасности. Одна группа забирает пострадавших, вторая прикрывает с воздуха. Надеюсь, звери не умеют летать.
— А кто его знает?! — воскликнул солдат. — Так… а что Святослав про зверя говорит? — было ему очень интересно узнать. Он знал о развитой фантазии этого парня, и хотел бы узнать ещё что-нибудь из того, что он думает о звере и что он уже рассказал о нём другим. Ему бы сказки писать, говорили многие. И эти многие не понимали его.
— Много чего интересного… Но в чём-то он, может быть, даже и прав. Да и потом, зверь действительно может оказаться разумным. Ведь мы о нём практически ничего не знаем.
— Лично я ничего такого в нём не увидел. Я видел в нём всего-навсего дикого зверя, который уничтожил всю нашу экспедицию.
