Звук становился громче, как будто внизу кого-то пытали, и мы услышали крик,
такой громкий, что закрыли уши и сели на пол. Мне стало до ужаса страшно,
что этот кто-то сейчас доберётся до меня, не до тела, а до чего-то внутри. И тело
сковал холод, изо рта даже пошёл пар.
- Пошли, — Джон схватил меня за руку, но я не могла двинуться, ноги как будто
отказали мне.
Моё тело предало меня в момент опасности, пока камера пыток заставляла
дрожать, и по моему виску скатился холодный пот.
- Лори! — крикнул Джон и поднял меня на ноги. – Мы должны уйти!
Он тряс меня, но я смотрела сквозь него, голова стала пустой и лёгкой, я только
слышала скрежет, ужасный стон и вой внизу. И было ощущение, что ни одна я
не могла уйти, а все обитатели замка затаились, слушая всё, что происходит
сейчас.
- Лорель! – уже в лицо закричал мне Джон и резко над нами включился свет и
все стихло.
- Прощение даровано любимому, — повторили мои губы и я заморгала.
Мысли вернулись, и я нахмурилась. Что за ерунда? Я отключилась, все внутри
меня отказало мне, впитывая в себя ужас, который творился внизу.
- Ты как? – тихо спросил Джон и я подняла на него глаза.
- Нормально, — медленно сказала я. — Внизу был Ян, это его был крик. И клад
– освобождение его души и Перхты, которая любила своего мужа.
- Лори, вряд ли, — покачал головой, — мы вернёмся сюда днём и спустимся
туда, чтобы проверить. Но не сейчас. Сегодня мы пережили кучу эмоций.
И вновь свет потух, и я приблизилась к Джону, который обнял меня.
- Пошли, — Джон повёл меня к выходу, но неожиданно перед нами появился
призрак Перхты, и мы оба отскочили.
- Мы разгадали тайну? – шёпотом спросила я её. — «Прощение даровано
любимому» это написано на твоём портрете?
Джон перевёл на чешский, и она кивнула.
- Но почему ты тут? Ты должна уйти, ты свободна, — сказала я.
После перевода она покачала головой и указала пальцем за нами.
- Ты должна остаться тут? – спросил её Джон на чешском, и она вновь покачала
головой.
- Я должна остаться тут? – задала я вопрос, пока сердце пропускало удары и
потеряло ритм.
Джон напряжённо перевёл, и она кивнула.
- Но почему? – дыхание моё сбилось на фразе.
Джон вновь перевёл ей, и она подошла к нам ближе, её рука потянулась к моей
руке, и меня пронзило холодом. Девушка, взяв мою руку, приложила к своей
груди, где не было сердца, а лишь лёд и проклятье быть вечной неуспокоенной
душой.
- Что она хочет? – спросила я Джона, и он, сдвинув брови, начал спрашивать
девушку о чем-то.
