Если бы…
Если бы она не слушала голос.
Он всегда говорил одну и ту же вещь: «Я искал тебя, но теперь ты должна найти меня. Время пришло. Карта найдена. Покинь это место. Отправляйся в Церулеум».
Уже много лет ходили легенды о тайном проходе в водах уничтоженного Тихого океана, который приведёт к месту, где воздух веет теплом, а вода удивительно бирюзового цвета. Но путь невозможен из-за тёмного коварного океана — многие погибли, пытаясь найти Церулеум. Но, возможно, всё ещё была надежда. Возможно, она нашла бы способ найти то, что искала.
Там.
В Нью-Вегасе.
Через окно она видела блестящие огни города, сияющего сквозь серость, ночные небеса были, предположительно, черными и бесконечными, усеянными звёздами, которые сияли столь же ярко, как алмазы. Изучая тёмное пространство, можно было ехать в отдалённые земли, испытывая необъятность вселенной, и понимая собственную незначительность в этом мире, глупость присутствия в этом путешествии. Но этой ночью небо было облачным и серым, отражающим ярко-белый снег, который покрывал землю и циркулировал в атмосфере. Даже самая яркая из звёзд светила настолько бледно, а отдалённые мерцания расплывались в небосводе.
Не было больше звёзд. Был только Нью-Вегас, пылающий в темноте. Городские огни остановились в длинной линии, образующей дугу в несколько миль. Вне линии, вне границы, все было черным, страна Отбросов, место, где исчез свет, постоянно происходят терроры, и, помимо этого, разливается ядовитое море. И где-нибудь в том океане, если верить голосу, она найдёт путь к другому миру.
* * *
Они были всё ближе и ближе. Она могла слышать их спорящие голоса снаружи. Охранники открывали дверь. У неё не было времени… Паника сдавила её горло. Что было бы, спросив её теперь… чего они хотели… детей, наиболее вероятно… всегда детей… Они были здесь.
«Окно!» — проревел голос. «Сейчас же!»
Стекло разбилось, сломалось, острые сосульки, упали на пол. Дверь открылась, но девушка уже была на выступе, среди холодного воздуха, бросающегося в лицо. Она дрожала в своей тонкой пижаме, арктические ветры впивались в кожу, словно кинжалы.
«Лети!»
«Я буду держать тебя».
Её метка горела, как горячий тлеющий уголь. Всё проснулось, как по порыву власти, электрические искры, которые освещали небо, протянулись через её конечности, и она почувствовала тепло, такое тепло, будто она купалась в огне. Она горела, горела и её метка выше сердца, опаляя её своей высокой температурой.
