До самой смерти, подумал он. И тут же положил эту мысль в тот самый сундучок в своем сознании, где хранились прочие неприятные мысли, пришедшие ему в голову с того момента, как невозможное изменило его жизнь.
— Итак, объясни мне все, — сказал он, пытаясь догнать Фроста и заглянуть ему в глаза. — Ты слишком мало рассказал мне об этом мире. О Завесе. Пока у нас нет ничего, кроме времени. Так поговори же со мной. Пожалуйста.
Некоторое время шли молча. Просьба Оливера словно повисла в воздухе. «Поговори со мной», — сказал он зимнему человеку…
Они подошли к возвышавшейся посреди леса каменистой гряде, похожей на хребет какого-то громадного зверя. С ее гребня неплохо было бы осмотреть окрестности и поискать тропу меж деревьев. Но Фрост методично продолжал идти на восток по подветренной стороне возвышенности, и Оливеру ничего не оставалось, кроме как следовать за ним.
Зимний человек внимательно изучал ветви, стволы, вглядывался в лесную чащу, обступившую их со всех сторон. Один раз остановился и нагнулся к траве. «Что он там увидел? Почему так нервничает?» — подумал Оливер. Не успела эта мысль посетить его, как Фрост глянул через плечо и замедлил шаг, ожидая, пока спутник поравняется с ним. Бледно-голубые глаза словно светились изнутри. А может, в них просто отражалась луна? В этом мире ни в чем нельзя быть уверенным.
— Для начала ты должен усвоить, что все — правда, — сказал зимний человек. — Каждая история, каждая волшебная сказка, миф или легенда. Хотя, конечно, на самом деле большинство известных тебе историй являются лишь версиями правды, придуманными сказочниками за долгие века и тысячелетия.
Что-то снова зашуршало в траве, слева. На этот раз Оливер вместе с Фростом повернулся на звук и несколько секунд всматривался в темноту. Затем они продолжили путь. Оливер поймал себя на том, что ему передалось напряжение спутника. Теперь он гораздо чаще озирался, вглядываясь в темные закоулки леса. По словам Фроста, Сокольничий не мог догнать их столь быстро, однако вел себя зимний человек так, словно сей факт был слабым утешением.
— Об этом ты уже говорил, — возобновил беседу Оливер. — Здешний мир — настоящий, и все старые легенды обитают здесь, по эту сторону Завесы, как за стеной. Но…
Фрост нахмурился и фыркнул. Из ноздрей вырвались струйки холодного тумана.
— Что значит «настоящий»? О подобных понятиях лучше забудь, и как можно скорее! Когда-то, давным-давно — ведь именно так начинаются чуть ли не все ваши сказки? — люди знали, что волшебное, необычное существует бок о бок с обыденным, человеческим — там, на границе неведомого. Но потом мир сделался цивилизованным…
