— Да, вы правы. Казалось бы, этот шаг сам напрашивается. В доме, должно быть, полно инсулина?
— Да, много и непочатых пузырьков, и пустых. Причем, если бы она это сделала, врач почти наверняка ничего не заметил бы. Едва ли есть данные о том, по каким признакам можно при вскрытии трупа установить отравление глазными каплями. Но в данном случае врач подверг анализу инсулин (чтобы проверить правильность его концентрации или что-то в этом роде) и, естественно, сразу же обнаружил, что в пузырьке был совсем не инсулин.
— Это, по-видимому, говорит о том, — сказал я задумчиво, — что миссис Леонидис или крайне глупа, или же очень умна.
— Вы имеете в виду…
— Она, возможно, рассчитывала на то, что вы именно так и подумаете: никто просто не может оказаться таким глупым, какой, судя по обстоятельствам, оказалась она. Есть ли у вас альтернативные версии? Подозреваете ли вы кого-нибудь еще?
Мой старик спокойно сказал:
— Убийство мог совершить практически любой человек, находившийся в доме. Там постоянно был большой запас инсулина — хватило бы по меньшей мере на две недели. Возможно, что в одном из пузырьков инсулин подменили заранее и поставили пузырек на место в уверенности, что в свое время до него дойдет очередь.
— И любой человек в доме имел доступ к лекарству?
— Пузырьки хранились не под замком, а стояли на особой полке в шкафчике с лекарствами в ванной комнате, которая находится в его части дома. Туда мог свободно войти любой из домашних.
— Имеется ли какой-нибудь веский мотив для убийства?
Отец вздохнул.
— Дорогой мой, Аристид Леонидис был баснословно богат. Правда, он при жизни щедро оделил деньгами всех членов своей семьи, но вполне возможно, что кому-то из них захотелось иметь еще больше.
— Однако больше всех деньги нужны были, наверное, его вдове. Ее молодой человек имеет средства?
— Нет. Беден, как церковная крыса.
Мне вдруг вспомнилось, как София процитировала строчку из детского стишка. Теперь я неожиданно вспомнил весь стишок целиком:
Жил-был нелепый человечек. Он пошел по нелепой дорожке
И нашел нелепую монетку около нелепой сторожки.
У него была нелепая кошка, что поймала нелепую мышку.
И все они жили вместе в маленьком нелепом домишке.
Я спросил Тавенера:
— Что за человек эта миссис Леонидис? Каково ваше мнение о ней?
Он ответил в раздумье:
— Трудно сказать… очень трудно сказать. Она не очень-то общительна. Весьма скрытная особа… невозможно угадать, что она думает. Но любит комфорт — клянусь, в этом я не ошибаюсь. Знаете ли, она напоминает мне кошку, большую ленивую мурлыкающую кошку… Я, конечно, ничего не имею против кошек. Животные как животные… — Он вздохнул и сказал: — Но нам нужны не эмоции. Нам нужны факты.
