-- А почему ты до сих пор с ним не развелась?
Марина пожала плечами, сказала равнодушно:
-- А зачем? Дом на Марту, замуж за нее я выйти все равно не могу, а он боится…
-- Чего?
-- Что все узнают, -- улыбнулась Марина, -- Мы боимся, что все узнают, он боится, что все узнают... Все на самом деле давно все знают, но все равно боятся, что это станет известно. Официальная версия такова – он бросил меня ради юной красотки… Но он все равно жутко боится…
-- Что ты ушла от него?
-- Нет, не что ушла от него. А что я ушла от него к женщине.
Джулия снова помолчала, поскребла подбородок пятерней.
-- Мне Фрида Соломоновна звонила только что…
-- И? – спросила Марта.
-- А почему ты мне вчера не сказала, что у тебя в компании черте что творится?
-- А зачем? – спросила Марта равнодушно, пожимая плечами практически так же, как только что Марина, -- Все уже произошло, изменить ничего нельзя. Так что можешь все прекращать. Все выяснено, осталось понять, что делать дальше.
-- А что ты будешь делать дальше? – спросила Джулия с ударением.
-- Пока не знаю. Мне надо подумать.
-- Быть может, подумаешь вслух? – предложила Марина.
-- Быть может. И даже наверняка. Только не теперь же, ладно?
Она чмокнула Марину в щеку, словно извинялась.
-- А сейчас мне и правда пора.
…Марта уехала. Марина смотрела, как черный джип, утробно урча холодным двигателем, отъехал от дома, мигнул на прощанье красными задними фонарями и исчез за поворотом. Слышно было, как на кухне гремела кастрюльками Алена, как что-то бубнила Джулия…
В комнате остался легкий след духов Марта, а воздух был какой-то синий и почему-то пах мускусом, как тогда, в самолете, когда они летели в Бангкок первый раз.
…Синий воздух салона был немного влажным и каким-то терпким – от непонятно откуда взявшегося привкуса мускуса. Тишина была странной, почти нереальной. Даже шум двигателей не нарушал ее, существуя как будто сам по себе.
Марина лежала на боку, повернувшись лицом к Марте, смотрела на ее тонкий профиль, слушала ее ровное дыхание. Черты ее лица во сне стали мягче, легкие морщинки в уголках губ и на переносице, придававшие лицу властность, разгладились. Ей хотелось дотронуться до губ, очертить кончиками пальцев линию подбородка. Но у них был первый ряд, и Марине было неловко. Она видела сквозь неплотно задернутую штору дремавшую на откидном стульчике стюардессу Валю, видела как сосед в правом ряду читает что-то на компьютере.
Марта лежала на спине, закинув правую руку под голову и как бы чуть повернувшись к ней. Марина подумала, что если дотронуться губами – чуть-чуть, совсем слегка – мочки уха, то можно ощутить прохладу гладкой кожи, тепло тела, запах ее духов…
