-- Да нет. Просто я подумал, что мы уже тысячу лет никуда вместе не ездили…
-- Нет, я не могу, -- повторила Марина, -- Я уже обещала Тумановой. Извини, дорогой. В другой раз… И вообще, давай потом поговорим. Я тороплюсь. А мне еще голову сушить.
И вышла из комнаты.
Ковальскому стало ужасно обидно. Ненависть к Тумановой, вспыхнувшая вдруг днем, снова захлестнула его.
…А Марта опаздывала. Марина посмотрела на часы – уже минут на пятнадцать. И тут же увидела торопливо входящую в зал Марту.
-- Привет! Извини, опоздала. День сегодня сумасшедший.
И плюхнулась на стул напротив Марины.
-- Вот! – выдохнула облегченно Марта, - Есть хочу жутко. Ты уже заказала?
-- Нет, только джин-тоник. Тебя ждала.
-- Ох, прости! – снова принялась извиняться Марта, но Марина махнула небрежно рукой. И Марта увидела, что она действительно не сердится и не раздражена, а напротив – рада ей, и чувство неловкости мгновенно улетучилось.
-- Что тебе заказать? – спросила Марина, жестом подзывая официанта.
-- Все равно, лишь бы побольше, -- ответила Марта, роясь в портфеле в поисках сигарет, -- Сигареты в машине забыла. Сейчас вернусь.
И она уже даже привстала, но Марина властно приказала:
-- Сиди. Вот есть же.
И она пододвинула к Марте свою пачку и свою зажигалку. Марта послушно вытащила сигарету, прикурила, глубоко затянулась. А Марина тем временем объясняла официанту, что именно принести.
Она смотрела на Марту, на ее больше обычного осунувшееся лицо, на то, как она согласно кивает, слушая ее заказ, и думала, что вот это ее послушание, эта покорность, с которой она осталась сидеть, а не побежала к машине, так кстати, так нравится ей. И она вполне отчетливо сознавала, что впервые, наверное, получает удовольствие от такой вот чужой покорности, такого вот послушания. То, что ее всегда так раздражало в Саше, теперь доставляет необыкновенное удовольствие.
«Все дело в любви», -- подумала она. И тут же испугалась этой своей мысли.
В тот раз, когда Марта ворвалась к ней так неожиданно, когда сидела грустная и потерянная у нее в кресле, ей в какой-то момент показалось, что… Нет, она не могла бы точно сказать, что именно ей показалось, не могла бы это объяснить это словами… Но она ощутила вдруг ту забрезжившую возможность непонятно чего, и даже еще толком не уяснив себе, не объяснив себе все, обрадовалась ей. У нее в голове было только одно – «все хорошо», «все правильно». Но что – правильно? И что – хорошо? Вот это она бы не смогла себе объяснить. Просто она тогда так почувствовала.
