Она не сомневалась, она не металась, она не мучалась вопросами «отчего», «почему» и «как так случилось», не искала ответы на них. Она все поняла – все и сразу. И если и медлила, то только из-за Марты, из-за самой Марты. Она просто не хотела ее торопить.
…Когда Марта уехала, Марина потеряла интерес ко всему происходящему. Джулия кого-то вызывала, о чем-то спрашивала. Перепуганные сотрудники косились на безучастную ко всему Марину, но задавать вопросов ей не решались. Они видела, что каждый очередной входящий сначала смотрит на нее вопросительно, потом на Джулию, усевшуюся за ее стол, неуверенно отвечает на задаваемые вопросы, больше напоминающие допрос с пристрастием, но не вмешивалась. Да и не слушала толком.
Она оглядывала кабинет, в котором проработала лет семь, наверное, но все вещи вдруг стали какими-то чужими, словно бы не она их покупала, расставляла и переставляла заботливо, словно бы это был не ее кабинет и не ее вещи. Словно она тут стала вдруг гостем, зашедшим в первый раз и ненадолго.
В какой-то момент она встала, подошла к столу и взяла в руки фотографию детей в стеклянной рамке, которую ей подарила Марта в прошлом году, и бронзовую фигурку Будды, купленную в Бангкоке в тот самый первый раз. Постояла перед столом молча, а потом также молча убрала и то, и другое в сумку.
Джулия, молча наблюдавшая за ней, ничего не сказала, лишь хмыкнула – но без улыбки.
Марине было все равно. Она вдруг ясно и отчетливо увидела все происходящее со стороны. Вдруг осознала, что вот то, что происходит сейчас, -- финальная точка. Да и не нужно это все. Но не стала ничего говорить Джулии. Марта хочет, чтобы так было. Пусть будет так. Но для себя, внутри себя она все поняла – кто, для чего и почему.
-- Хочешь, я все это прекращу? – спросила вдруг Джулия. Что удивительно, совершенно спокойно, без издевки, не ерничая. Смотрел на нее поверх очков в толстой некрасивой оправе, делавшей похожей ее на лягушку. Всегда, но не теперь. Теперь она была похожа на старую мудрую сову, какими их рисуют в мультиках. И эта мудрая мультяшная сова смотрела на нее всепонимающим взглядом, полным сочувствия и грусти.
-- Нет, -- также спокойно ответила Марина, -- Пусть будет так, как она хочет. Ей это нужно.
-- Хорошо, -- ответила Джулия, -- Но я, собственно, все. Поеду пожалуй…
-- Заедешь к нам вечером?
-- Да, приеду. Отчет давать… твоей, -- и она глумливо хмыкнула, как в старые добрые времена.
-- Ладно, -- улыбнулась Марина.
