Ярмарочная музыка оркестриона ударила им в уши. Два окна с выцветшими занавесками. На зеленой табличке у входа два скрещенных кия и три разноцветных шара, а над этим готическая надпись: «Zum Maksim»[46].
Двое мужчин вошли внутрь. До парней долетела чешская речь. Тогда без долгих размышлений вошли и они.
Длинное помещение с тремя бильярдами и рядами мраморных столиков в стиле модерн. Среди посетителей больше всего чехов. Назойливо дребезжит оркестрион. Душно, пахнет дымом и кислым запахом вина. Увядшая дама с высокой прической, немного похожая на Баронессу, стоит за стойкой и отпускает ликер. На высоком стуле, спиной к публике, сидит девица, положив локти на стойку, и что-то шепчет соседу на ухо.
Тощий человек с лицом, перекошенным, как после паралича, шаркающими шагами приблизился к парням. Он засучил рукав, просительно улыбнулся и произнес на пражском диалекте:
— Не купите?
От запястья до локтя на его руке были нанизаны ручные часы, мужские и дамские, золотые и никелированные. Между ремешками виднелась синяя татуировка на руке — голая женщина.
На ближайшем бильярде сидят два молодых человека и болтают ногами. В зубах папиросы, в руках газеты.
— Кабель? — прогудел один из них, когда эмигранты проходили мимо, и опустил газету на колени.
— Какой кабель? — изумился Ярда.
— Ну, кабель. Не знаешь, балда, что это такое?
В заднем углу режутся в карты. Один из игроков швырнул карты и, повернув голову к молодому человеку, стоящему у его плеча, сказал:
— Если хочешь по морде, получишь. Проваливай!
Хмурый седой человек с глубокими морщинами около рта в белом фартуке подошел к столику с профессионально безразличным видом и по-чешски с русским акцентом осведомился об их желании. Вацлав вдруг осознал, что они вошли сюда, не подумавши: утром покупка мисок, сигарет и мыла поглотила почти все их денежные ресурсы. Он смущенно стал считать мелочь.
— Чего лезете сюда без денег? — недовольно проворчал официант и пошел прочь. Его лохматые брови сошлись над мясистым носом, а челюсти под кожей, изрезанной глубокими морщинами, беспрерывно двигались.
Стареющая девица с яркими стразеровскими серьгами оставила своего партнера у стойки бара и приблизилась к юношам, но по ее улыбочке видно было, что она заранее знает о своей неудаче.
— Ну и что?
Ярда понял.
— Не имеем наличности, — отрезал он.
На ее усталом лице ничего не отразилось. Вблизи казалось, что она утром забыла помыть шею.
— Сигарету!
Женщина взяла сигарету без единого слова и побрела прочь.
