— А почему ты в горы не поехал?
— Домой после демобилизации поехал, в свою деревню. Её немцы в сорок втором сожгли, и всех жителей, и моих... Приехал, а там даже труб нет, одни воронки. Вот документы потерял... вытащили такие вот... Я сыном полка был.
— Так давай к нам! У нас директор — во! Возьмёт!
— А чего побежали?
— Да так, на море захотелось посмотреть.
— Что море! Море как море. Хотите, расскажу? — Но рассказывать не пришлось. Троицу вызвали.
— Ты к нам просись! — уходя, Афанасий выкрикнул адрес детского дома.
— Ну что, бегунки? Что с вами делать прикажете?
— Домой хотим, — сказал Стёпка.
— Домой отправьте, — добавил Колька.
— Домой? Что так быстро захотели? Чего тогда бегали? Неизвестно ещё, захотят ли вас назад взять? Кому такие нужны?
— Марии Даниловне... ребятам.
— А когда убегали, думали о воспитательнице? — Ребята молчали.
— Сейчас спросим! — Строгий мужчина стал звонить по телефону.
— Детский дом? Вот они, передо мной стоят. Здоровы. Что? Пусть остаются? Вот видите, из дома отвечают: раз не хотят у нас жить, пусть живут у вас. — Ребята заволновались.
— А мы домой хотим! Пусть нас обратно возьмут!
— Бегать не будете? Слово даёте?
— Даём. Ни разу больше, — шмыгнул носом Афанасий.
— Собирайтесь.
— А чего собираться? Мы собранные, — покосился Стёпка на дверь. — Крепыша Васю жалко. Он законный, с документами, только потерял. Вы его к нам пошлите, человеком сделаем.
Строгий мужчина почему-то рассмеялся: — Они его сделают! — но больше ничего не сказал.
В поезде ехали вчетвером. Проводнице вручили билеты. За старшего был Василий-крепыш.
— Ты аккуратненько, понимаешь? — говорила на прощанье женщина в военной форме. — По-фронтовому!
— Всё будет в порядке! — степенно отвечал Василий.
— До свидания, ребята! Привет детскому дому! — махнула вслед женщина с погонами младшего лейтенанта.
ПОЖЕЛТЕВШИЕ ФОТОГРАФИИ
В дверь постучали тихо и робко.
— Можно войти? — На пороге стояла молодая воспитательница Елена Владимировна. — Мария Даниловна, я к вам в помощницы. Зоя Петровна велела.
— Понятно. Решили, что стара, сама не справлюсь?
— Что вы, Мария Даниловна...
— Да я не обижаюсь. Всё верно. А то сижу одна, сама с собой разговаривать стала. Знаете что, Еленочка? — Мария Даниловна всегда называла её так в отсутствие детей. — У меня идея! Я буду вспоминать, а вы записывать. Вы же знаете, я ведь почти всю трудовую жизнь прожила в нашем доме, с первого дня его образования, точнее, с августа 1944 года. Может быть, и историю нашего дома напишете? Старая я, доживу ли до юбилея? И говорить стало трудно, язык в губах заплетается. Вот вы, наше молодое поколение, наша смена, и расскажете на встрече с бывшими её воспитанниками историю их детского дома. Соглашайтесь, Леночка!
