— Ну и чума-рожа ты! — рассмеялся Стёпка, глядя на Кольку.
— А ты думаешь, что только из умывалки? — Колька вытащил из кармана осколок зеркальца, посмотрелся сам, дал приятелям.
— У! — только и сказал Афанасий.
— Ладно, — махнул рукой Колька. — К морю приедем, не такими ещё чёрными будем. Отмоемся. До юга знаешь ещё сколько?
Но тут поезд неожиданно остановился, в вагон вошли двое мужчин.
— Просим предъявить документы и пропуска.
— «Шуба», — сказал не раз бегавший из детдома Афанасий. — Это вам не проводничка!
Ребята шмыгнули под промасленный брезент, что лежал в соседнем отсеке. Под ним было ещё жарче.
— Ничего, привыкайте, — прошептал Афанасий. — На юге всегда так.
— А может быть, не стоит? — заскулил Стёпка. — У нас на Волге так хорошо.
— Цыц! Тихо, а не то... — Когда Афанасий высунул голову из-под брезента и глянул сверху на пассажиров, проверяющих уже не было.
— Москва! — перекрывая разговорный гул в вагоне, сказал чей-то громкий голос. — Столица-матушка, Москва!
— Наш вокзал называется Ленинградский, — прочитал Колька.
— А нам нужно на Курский! — буркнул Афанасий.
Подошли к дяденьке.
— Вы не знаете, как на Курский вокзал пройти?
— Не знаю, сам приезжий. А вы спросите у милиционера. Он точно знает.
— Подошли, спросили, — рассказывал потом Стёпка. — Милиционер посмотрел на нас, козырнул и ответил: — Прибыли, значит? Пойдёмте, провожу! Вам одним не добраться. И проводил! — смеялся Стёпка, — в детскую комнату милиции. О нас там уже всё знали, поджидали с поезда.
— Ты — Афанасий, тебе тринадцать лет, — сказал дяденька. — Ты — Николай, тебе двенадцать. А ты — Стёпка, тебе десять.
— А вы откуда знаете? — удивился Стёпка.
— Из вашего города звонили.
— Так быстро? — снова удивился Стёпка. — А мы долго ехали.
— Передали, что на юг отправились.
— А мы никому не говорили, что на юг!
— Теперь ребята бегут не на фронт, а на юг, — пояснил дяденька в синей милицейской форме. — Эх ты, Коля-Николай! Сиди дома, не гуляй!
Ребят на машине отвезли в детприёмник. В детприёмнике четыре этажа. На первом — потерявшиеся дети, в основном, малыши. На втором этаже — чуть постарше. На третьем — правонарушители, беглецы. На четвергом этаже — ребята из бандитских шаек. Детдомовские попали на третий.
На койках, покрытых серыми солдатскими одеялами, сидели и лежали чумазые, рваные и хорошо одетые ребята. Около стола «братва» резалась в карты. Когда за спиной троицы закрылась скрипучая дверь, длинный подросток подлетел к Афанасию и выдернул из рук мешочек с сухарями.
