— Жень, а Жень! — спрашиваю я. — Что надо писать, если хочешь познакомиться?
— Что хочешь, то и пиши, — быстро отвечает Женька.
— Стыдно самой.
— А ты не ставь свой номер! Пусть подумает, кто написал.
— А почему не ставить? — глупо спрашиваю я. — Я ведь познакомиться хочу.
— Тогда ставь, — Женька торопится, в сумке у неё много писем.
Я в нерешительности смотрю по сторонам. Девчонки пишут, мальчишки слоняются по залу, рассматривают плакаты. Женька бегает, собирает записки, передает адресатам. И всё тому высокому, кудрявому под номером десять. Я останавливаюсь у окна и на клочке бумаги вывожу три слова: «Вы мне нравитесь». Своего номера не ставлю. Записку пересылаю почтой маленькому худенькому мальчику под номером восемь. Ему никто не пишет. Мне — тоже.
СОЧИНЕНИЕ
По литературе нам задали написать сочинение на тему: «Красота. Как ты её понимаешь?»
Я долго думала. Помог тюльпан, уже засохший, что подарила мне тётя Рая на день рождения. Мое сочинение вывесили на доске объявлений, и все его читали. Рядом висело сочинение Женьки Поповой. Писать о своём сочинении не хочется, а вот Женькино хочу пересказать:
«Как я понимаю красоту? Вот падает с неба снежинка. Она лежит у меня на рукавичке, и я её рассматриваю. Какая она узорчатая, словно крошечная салфеточка, которую может связать моя бабушка. Снежинка растает, а салфеточка или подзор, что свяжет моя бабушка, будут жить, служить людям. Потом придут другие и тоже что-то сделают, создадут. Скоро весна, зацветут сады. Земля покроется зеленью и цветами. Моя мама срисует их на ткани. Сна была художницей на фабрике, где делают ситцы. Немцы сожгли нашу «Пролетарку», а люди её восстанавливают. Мы ещё будем носить красивые яркие платья. Только сначала надо разгромить немецких захватчиков, уничтожить Гитлера, главного фашиста. Вернётся папа и построит новый дом, ещё лучше того, что сожгли фашисты. Ты только, пала, вернись! Вернитесь все, кто ещё живой! Совсем нехорошо, когда люди плачут. От слёз они делаются некрасивыми и старыми».
ПОБЕДА
Какое яркое апрельское солнце! Как радостно на душе. Я иду по Заволжью, шагаю прямо по шпалам.
— Эй! — кричит солдат. — Не видишь? Давай в сторону!
Я сворачиваю на тротуар. На улице трамвайные пути ремонтируют немецкие военнопленные. Фрицы укладывают на землю просмоленные шпалы. Я смотрю и удивляюсь: обычные люди! И носы без выворотов как на плакатах. Вот только ботинки на толстой деревяшке.
— Горе-победители, — ворчит старый дед, которого обгоняю. — Работайте, работайте! Душегубцы!
