Сегодня Игорь торжественно объявил, что будет кормить нас варёной птицей.
— Какой ещё птицей? — удивляемся мы.
— Обыкновенной.
— А где взял?
— Настрелял.
Игорь хорошо стреляет из рогатки, это мы знаем. А вот где он отыскал птиц? Это — загадка. От холода и голода погибло в этом году много птах.
Голубоглазая, с белыми кудряшками девчонка Люська сидит в железной кроватке, как за решеткой. Её выпускать нельзя. Мигом куда-нибудь уползёт. Худенькая Томка в одной распашонке, ноги — калачиком, закрыв глаза, потихоньку покачивается на голом диване. Томка убаюкивает себя. Она никуда не уползёт. Она слабая. Маленьких слабых детей сейчас много. Кормить нечем. Наша знакомая очкастая тётя Мария недавно заходила с внуком Пашей погреть ему еду. Маленький крошечный худенький мальчик этот Паша. Даже ручки просвечиваются. Маму у Паши взяли на фронт, так как она медсестра. Папу тоже. Вот тётя Мария его и нянчит. Ей надо работать, поэтому Пашу она отдала в ясли. Но там холодно и голодно, а он слабый. Он не может там быть. Питание на Пашу тёте Марии дают на руки. Бабушка пытается дать внуку жидкого супа, но он не берёт и плачет слабо, тоскливо. Вчера Паша умер.
— Наша Томка, — говорит Игорь, — тоже слабая, мама говорит, хоть бы умерла. Какая из неё девка получится? А мне жалко.
— Если жалко, чего ты её в одной распашонке держишь?
— Так проще, — уверил нас Игорь, — не надо штаны сушить.
При нашем появлении Люська подползла к спинке кровати, свесила ноги. Томка мигом проснулась, как щенок, заскулила тонко и тоскливо. Люська тут же начинает ей помогать.
— Есть просят, — говорит Игорь. — Мать на работе. Ничего не оставила. Сейчас! Ещё не уварилось. Сейчас мяса дам!
При слове «мясо» девчонки заскулили ещё больше. Мы с нетерпением смотрим на плитку, на которой стоит чугунок, ждём.
— Ладно, ничего, съедобное! — Игорь вытаскивает из чугунка какие-то тощие косточки, на которых присохло немного волоконец, раздаёт кусочки. Что-то не совсем вкусно, хотя и хочется есть. Мясо тёмное, жёсткое и горьковатое.
— Без соли всегда так, — успокаивает нас Игорь. Девчонки, причмокивая, сосут птичьи ножки.
Потом уж, много дней спустя, узнали мы, что Игорь накормил нас воронами.
ДРУЗЬЯ
Вот и первый праздник после освобождения города от фашистов — Первое мая. Мама где-то раздобыла несколько ложек белой муки и сделала на олифе нежного хвороста. Олифу — варёное льняное масло — вообще-то не едят, так как при варке туда добавляют вредную окись свинца. На олифе разводят краски. Об этом я узнала потом в школе. Но другого масла у мамы не было. Хвороста получилась маленькая тарелочка.
