– Ты уже знаешь, что подаришь? А как нарядишься?
Евдокия слегка растерянно помотала головой, разом позабыв о своих обидах.
– Ничего, успеешь. Кстати, а ты не думала устроить у себя в покоях небольшие посиделки? Позвала бы только тех княжон и боярышень, кого хочешь видеть, похвасталась бы перед ними своими вышивками и украшениями, книжками да игрушками…
Вообще-то такие вопросы находились в полной власти великой княгини: с кем дружить, во что одеваться и чему учить падчерицу должна была определять именно она. Но, как уже говорилось, государыня Мария Темрюковна вспоминала о существовании падчерицы крайне редко – в основном тогда, когда царская семья полным составом собиралась за праздничным столом. Еще насчет гостей царевны могла решить теремная боярыня, но пожилую и изрядно дородную Воротынскую уже давно избавили от тягот дворцовой службы, а взамен так никого и не назначили.
– Н-но как же?..
Погладив окончательно растерявшуюся Дуню по голове, старший брат мягко улыбнулся:
– Я разрешаю.
Два коротких слова заключали в себе очень многое. В первую очередь ответственность перед единственным мужчиной, только и имеющим право распоряжаться на женской половине Теремного дворца, великим государем Иоанном Васильевичем, и если царственному родителю не понравится подобная самостоятельность его первенца… выговор тот получит знатный. Во вторую очередь они означали неизбежное недовольство великой княгини Марии Темрюковны. В-третьих, небольшой переполох на поварне и среди челяди царевны. Ну, и в-четвертых – целую кучу хлопот для родовитых княгинь и боярынь, между которыми неизбежно развернется тихое, но крайне жесткое соперничество. За самый красивый наряд и украшения, приятственность облика и разумность речей… И разумеется, за внимание, которого их дочки смогут добиться от хозяйки девичника.
«Ух, какой я злодей!.. Такую волну сплетен и пересудов разом запускаю, аж гордость берет».
– Пойдем.
Доведя сестру до Золотых ворот женской половины, Дмитрий отпустил заодно и княжича Мстиславского – порадовать матушку нежданной радостью и честию скорого визита царевны. Подозвал стражника, коему доверил нести небольшую шкатулочку с опасным содержимым, забрал ее и не торопясь дошагал до покоев отца.
– Батюшка?..
– А, Митька…
Правитель царства Московского был изрядно не в духе, что сильно сказалось на целостности зажатого у него в кулаке листа пергамента. Не в лучшую сторону, разумеется.
– Садись поближе. Да пес с ней, этой рухлядью, на пол сбрось! Что там у тебя?
