«Или наоборот, поспособствует кому-нибудь уйти за грань до срока. Иногда лучше быть счастливой вдовой, чем несчастливой женой, да и недоброжелателей копить не следует. Но это я тебе попозже объясню».
Со стороны казалось, что они говорят о каких-то мелочах, причем царевич проявляет по отношению к сестре просто-таки телячьи нежности – по румяной щечке погладит, в висок поцелует, с тугой косой поиграется… Впрочем, справедливости ради надо было сказать, что Евдокия ничуть и не возражала. Да и вообще всячески тянулась к обожаемому брату, иногда чуть ли не вымогая у него улыбку и одобрительный взгляд. И то сказать, а кто еще, кроме наследника, занимался и общался с десятилетней Евдокией? У остальных братьев свои мальчишечьи забавы, батюшка вечно в делах и заботах державных. Мачеха?.. Она своей падчерицей интересовалась до крайности мало – так мало, что даже челядинки-подавальщицы и мовницы у девочки остались прежние, поверстанные в ближнюю челядь еще покойной матушкой-царицей.
– Кхм. Димитрий Иоаннович?..
Кстати, кое-какие фамильные черты начали проявляться и у десятилетней царевны – кроме явной красоты и высокого (в сравнении со сверстницами, разумеется) роста, как оказалось, она тоже весьма не любит, когда прерывают ее общение с братом. Заметив, как за пределами живой цепочки из стражей переминается с ноги на ногу один из батюшкиных стольников, Дуня тут же негодующе фыркнула и еще сильнее вцепилась тоненькими пальчиками в жесткую от золотых ниток братнину ферязь. Повернула голову, увидела, как из каменных палат Мстиславских вышел княжич Федор, и за малым не зашипела, словно большая и очень сердитая кошка.
– Ну-ну, не фырчи…
Без особой охоты ссадив с коленей возмущенно пискнувшую сестру, царевич отошел на пару шагов, после чего позволил стольнику приблизиться и выслушал его тихие слова. Вернувшись к лавочке и обняв заметно погрустневшую Евдокию, будущий государь легонько дунул в розовое ушко, отягощенное большой жемчужной сережкой.
– Уже все, да?
– А ты знаешь, зачем здесь стоит Федька Мстиславский?
Только-только разогнувшийся после почтительного поклона, тринадцатилетний княжич стоически выдержал недовольный взгляд царственной девочки.
– А затем, что у его младшей сестры Настасьи послезавтра именины и он хотел бы тебя на них пригласить.
– Да?..
Недовольство в девичьем взгляде разом сменилось подозрением. А ближник царевича после крохотной заминки склонил голову и приложил руку к сердцу, старательно показывая лицом и глазами – не просто хочет, а прямо очень-очень! Так сильно, что как бы и не помереть от огорчения, ежели откажут. Кстати, притворство наследника знатной фамилии было лишь частичным, потому что заиметь такую гостью для любого княжеского или боярского рода честь немалая. И выгода. Ежели именинница сможет свести с царевной хорошие отношения или даже стать ей близкой подружкой…
