В нескольких метрах за пленником шла плотная толпа пёстро одетых мужчин и женщин. Наряды женщин отличались только цветом рубах из грубого полотна, одетых поверх длинных юбок почти одинакового бурого цвета, да широкими поясами, украшенными причудливыми узорами из разноцветных нитей. На головах у всех до одной были повязаны чёрные платки, полностью скрывавшие волосы.
Мужчины поголовно были одеты в белые рубахи и меховые жилеты, чёрные штаны и короткие кожаные сапоги. На рукавах рубах пестрели замысловатые узоры, вышитые яркими нитями. Почти у каждого на поясе висел меч, а у многих ещё и ножи, похожие на тот, что Никита снял с покойника.
В первом ряду этой разношёрстной толпы выделялись несколько человек, выглядевших богато и изысканно. Двое высоких мужчин в штанах из чёрной, хорошо выделанной кожи и в высоких сапогах, щеголяли в бархатных красно-жёлтых сюртуках с блестящими пуговицами. Их красные шляпы были украшены чёрными и белыми перьями. На дорогих поясах, отделанных золотыми и серебряными пластинами, висели длинные мечи, в рукоятях которых драгоценные камни сверками всеми цветами радуги.
На шее у более старого, но ещё крепкого и широкого в плечах мужчины висела толстая золотая цепь с тяжёлой подвеской в форме пирамиды. Его молодой спутник, явно доводившийся родственником первому, шёл прогулочным шагом, с выражением неприкрытой скуки на худом вытянутом лице с фамильным длинным, чуть загнутым носом. Рукой в чёрной перчатке он нервно постукивал по рукояти своего меча.
Двое других, низенький толстячок, быстро семенивший короткими ножками и постоянно вытиравший с лица пот платком, больше напоминающим полотенце, и худой высокий мужчина неопределённого возраста с желтоватым лицом и часто дёргающейся левой щекой, мечей и цепей не имели, но их камзолы и штаны из добротной мягкой ткани синего и малинового цветов красноречиво говорили о их высоком положении.
Две женщины, идущие чуть сзади, были одеты в длинные приталенные платья из красного бархата с пышными рукавами и в чёрные кружевные накидки, почти полностью скрывавшие их головы и лица. На запястьях и груди у них блестели массивные золотые и серебряные украшения.
Процессия медленно приближалась. Никита замер в своем укрытии, почти перестав дышать и моля о том, чтобы эти люди его не заметили. Ему совсем не улыбалось, несмотря на голод и ужасные события вчерашнего дня, встретить какую-то сумасшедшую толпу, одетую в вещи из музея со стенда «средневековье».
