Словно во сне послышался голос Вестхьюзена:
— Садись сзади. Деньги положи под ноги. Если остановят, помни, где ты находишься. Это тебе не Европа, и как бы высоко ты себя ни ставил, здесь ты всего-навсего кафр. Помни это. Ну, залезай!
Нкози сел на заднее сиденье, бросил мешок под ноги, откинулся на спинку и закрыл глаза. По телу разлилась приятная истома. Так хотелось закрыть глаза и погрузиться в забытье. Но он превозмог себя и, едва ворочая языком, спросил:
— Значит, в душе вы по-прежнему считаете себя одним из них? — А про себя устало добавил: как побитая собака, которая продолжает лизать сапог, которым ее так безжалостно колотили.
— Что тебе сказать? — ответил Вестхьюзен уже более дружелюбным тоном. — Ты же сам сказал, что я разговариваю точь-в-точь, как они. Это потому, что я действительно один из них, и внешне ничем от них не отличаюсь; я говорю, как они, думаю, как они, чувствую, как они. И этого не может изменить никто и ничто!
— И даже то, что они изгнали вас из своего общества?
Вестхьюзен сел за руль, завел мотор, но тут же его выключил. Потом обернулся и посмотрел на Нкози.
— Они еще заплатят за свою глупость. И дорого заплатят! Я лишь один из многих. И если все мы начнем мстить, как я сейчас, им придется худо! Скажите пожалуйста, взялись решать, кто белый, а кто нет! Ведь это нечто зримое, укоренившееся в сознании, осязаемое! Они еще пожалеют о случившемся.
Он снова завел мотор. Машина рванулась с места и запрыгала по ухабам. Нкози швыряло из стороны в сторону, пока наконец они не выехали на ровную дорогу. Нкози изо всех сил боролся со сном, однако усталость взяла верх. Но даже и в полузабытьи Нкози продолжал спрашивать Вестхьюзена:
— А чем они поплатятся? Как ты им отомстишь?
Вестхьюзен же ничего не отвечал, а все отодвигался и отодвигался, пока его лицо не превратилось в крохотную темную точку над горизонтом. Нкози хотелось остановить его, и он крикнул:
— Как ты им отомстишь?
И проснулся. Сердце в груди отчаянно стучало, он весь дрожал. Машина стояла на месте. Рядом кто-то разговаривал. В лицо ему ударил яркий свет.
— Стало быть, ты жив. Пропуск! — рявкнул сержант Лоув.
От неожиданности и страха Нкози не мог вымолвить ни слова.
— Ну-ка, вылезай!
Затем он услышал голос Вестхьюзена:
— Это новенький. Я подобрал его сегодня утром на границе с Протекторатом. Пропуск он получит завтра. Ладно?
Нкози вылез из машины, оступился и упал. Чьи-то грубые руки подняли его и прислонили к машине.
