— А что бы вы хотели? Еще доказательств? Чтобы после Андреони пострадала Колли, а вслед за Колли — еще одна, вторая, третья? Чтобы получился целый всеитальянский союз инвалидов — жертв «Авангарда»?
Д'Оливо (сухо): — Вопрос стоит так: почему «Авангард» опаснее какого-нибудь «Бронделя», «Гумбольдта» или любой другой машины со вращающейся массой? Если вы в состоянии привести разумный довод, я обязуюсь «Авангард» убрать. В противном случае, мне остается лишь повторить, что у меня нет времени, я и так потерял сегодня полдня.
— Черт подери! — взрывается Гавацци. — Мы же с вами не в бирюльки играем! Здесь не… — Она запнулась: увидела руки Бонци. Они шевелятся, как бы сигнализируя ей: «Спокойно, Гавацци, спокойно». Потом: «А теперь давай! Только по порядку, обдуманно. Я тут, рядом, я тебя поддержу». — Инженер д'Оливо! Такой счастливый день, когда рабочий будет в состоянии всегда и во всех случаях привести вам разумный довод, наступит. Но не скоро. Пока же человечество состоит из невежд, вроде меня, и таких образованных людей, как вы. Но, черт подери! Это вовсе не значит, что вы правы, а мы — нет! Я уверена, что дело обстоит как раз наоборот. Вам надо, чтобы я подкрепляла свои слова разумными доводами? Посмотрите, как мы живем. Понаблюдайте, и вы убедитесь, что образованные загнали нас, извините за выражение, по горло в дерьмо, а мы, рабочие, в лучшем случае с четырехклассным образованием, выкарабкались! Да еще вас, образованных, на буксире вытащили…
Руки Бонци снова зашевелились и как бы увещевают: «Спокойно, спокойно…»
— Куда я гну? А вот куда. Ответ насчет «Авангарда», почему на нем опасно работать и почему его надо убрать, должен исходить не от нас. Его должен дать образованный человек. Например, вы. Или другой специалист с головой. — Взгляд в сторону Бонци. — Скажем, господин Бонци.
Какая наглость, Рибакки даже не упомянула. Тот рассвирепел:
— Все знают, что никакой проблемы нет и что вы ее выдумали, чтобы сеять смуту.
Но инженер д'Оливо повернулся к Бонци. Смерил его взглядом с головы до ног:
— Говоря «все знают», Рибакки имел в виду также и вас?
— Нет, господин инженер.
— Ах, вот как?
— Я такого мнения, господин инженер, что проблема не выдумана, а существует на самом деле.
Рибакки: — Мне вы этого никогда не говорили.
— А вы меня не спрашивали. С тех пор, как я здесь, вы меня ни разу ни о чем не спросили. Молодого специалиста такое отношение не слишком-то обнадеживает.
Гавацци не верит своим ушам: это прозвучало совсем как в прежние времена, лет двенадцать назад, когда завод переживал пору демократии, когда инженер становился на сторону рабочего, если рабочий был прав. Даже если инженер и рабочий принадлежали к разным лагерям.
